…Игорь помнил всё – так хорошо, словно это было вчера. Мелькнувшая молнией перчатка бразильца – и мир погрузился во тьму. Кажется, что от звенящей тишины лопаются перепонки. Безмолвие сменяется противным гулом в голове, сквозь который слышится далекий назойливый шум, смешавший в себя крики публики и голос рефери. Наконец, в глазах чуть светлеет, но всё вокруг – в лиловом тумане, разрываемом черными точками боли. Краски становятся резче, и прямо перед Игорем проявляется голая яйцевидная башка противника. Коричневым пятном она уплывает куда-то вправо и в то же время выезжает с другой стороны. Пол кренится под ногами под невероятным градусом, ноги ползут вслед за ним. Как Игорь устоял после этого удара? Как удержал руки, инстинктивно поставив защитный блок? Каким чудом продержался ещё несколько секунд в вертикальном положении, чтобы дождаться гонга и упасть, наконец, в свой угол?
Скоут сразу же предложил выбросить полотенце. Он всегда считал, что лучше проиграть техническим нокаутом, чем рухнуть под вой публики, сотрясаясь, как бесформенная тряпичная кукла, а потом наблюдать это зрелище по всем мировым каналам. Тренер знал, что это их последнее выступление с его подопечным, что у того уже взяты билеты на самолет. Одного только не мог понять Скоут: Игорь в этом бою должен был умереть стоя. Пусть лучше бразилец уложит его на ринг, чем Дракон сдастся сам.
В ближнем ряду, на том самом месте, где обычно сидела Ольга, сегодня расположился барон фон Штольц, азартнейший из игроков на боксёрском тотализаторе. Разумеется, он ставил против Мелихова, да и место это занял не случайно – хотел нанести удар ниже пояса, вывести чемпиона из равновесия. До этого момента Игорь почти не испытывал ненависти к более удачливому сопернику, скорее что-то вроде презрения и жалости к дураку. Впрочем, такому же, как и он сам.
Ревность к Ольге была совсем иного толка: ярость собственника, которая становилась невыносимой, как только Игорь представлял, как этот напыщенный пингвин пользуется его женщиной, бешенство – при мысли, что его, Мелихова, вышвырнули, унизили, растоптали.
По-прежнему издалека раздавался голос тренера. Никто вокруг, кажется, не сомневался, что Дракон уже не поднимется, а если и поднимется, то ненадолго. Он повернул голову и увидел взгляд Серого. В его глазах не было жалости, а только злость и обида – никогда раньше Игорь не видел друга таким разочарованным. Белозерцев молчал, не давал никакого совета. И вот этот взгляд и молчание, а ещё – присутствие барона, который собирался заработать на Мелихове круглую сумму, заставили чемпиона встать. Единственная отчаянная мысль придала ему сил, и правда, как герою боевика. «Сегодня ты ни гроша не получишь», – решил он, мысленно обращаясь к фон Штольцу. И простоял, провисел весь следующий раунд на своём противнике в вязком клинче. Немного пришел в себя. А на последних минутах даже умудрился провести несколько своих излюбленных, точных ударов, неожиданных для расслабившегося бразильца, и вырвать победу по очкам. И всё-таки результат был слишком спорным, чтобы привычно чувствовать себя победителем.
