– Да ты с ума сошел! Сейчас есть более безопасные и эффективные средства. Тебе вызывали врача?
Мать по-прежнему вела себя так, словно Ира полностью отсутствовала в комнате. А та решила молчать и терпеть. Но когда Татьяна Романовна демонстративно провела пальцем по краю стола, якобы обнаружив пыль, Ирина не выдержала и выскочила на кухню. Между прочим, пыль она как раз только что вытерла, но это было уже неважно. Стало понятно, что разговора не выйдет. На всякий случай Ира все-таки поставила чайник и сделала бутерброды. Она не слышала, о чем говорили в комнате, но Саша отвечал раздраженно. Из последних сил сдерживая гнев, Ира вернулась и очень вежливо пригласила Татьяну Романовну к столу.
– Я уже ухожу, – дама соизволила обернуться и посмотреть на Ирину. – Я вижу, вы экономите на еде и лечении Саши. Вот список лекарств и деньги. Не смейте травить его этой дрянью…
Мать кивнула на тумбочку.
– И вытрите в комнате пыль, в ней сохраняется инфекция. Я попросила бы вас еще пропылесосить, – она наклонилась и приподняла полу ковра.
– Хорошо, – невозмутимо ответила Ира.
Бешеное спокойствие всегда было у нее последней стадией перед взрывом, и Саша это прекрасно знал.
– Мам… – начал он.
Но Ира продолжала:
– А вы уверены, что этого хватит? Саша уже задолжал мне за свет, газ и воду. А что касается уборки – так этот труд вообще сейчас очень недешев! Не говоря уже про услуги сиделки… Знаете, этого все равно слишком мало… Так что…
Ира схватила купюры и пихнула Татьяне Романовне обратно в раскрытую сумочку.
– Заберите. Придется Саше жить в антисанитарии.
Отпора мать явно не ожидала, решив, очевидно, что полностью подавила противницу своей манерой поведения. Татьяна Романовна открыла, было, рот, но Брюсов решил не дожидаться скандала.
– Мам, замолчи, правда. Ира бегает вокруг меня третий день и все для меня делает. Не смей так с ней обращаться!
– Так я и думала! – сокрушенно произнесла Татьяна Романовна. – Ты перестал быть собой. Неудивительно… Раньше ты не позволял себе так разговаривать с матерью.
Со скорбным видом она поднялась с места.
– О чем ты?! Да я давно уже не могу с тобой разговаривать! Ты не хочешь меня слышать! Еще раз говорю тебе – я останусь здесь! Тебе придется с этим смириться.
– Тебя погубят. Уже погубили, – внезапно мать всхлипнула и закрыла лицо руками. – Никто, слышишь, никто из твоих близких не понимает, что тебя здесь держит! Надя говорит, ты теряешь поклонников. Не говоря уже про все остальное… Раскрой глаза, сынок, умоляю! Ты должен бежать, бежать отсюда!
