– Мир, мир! – перебил он, жестом капитуляции поднимая обе руки.
Я еще не успела остыть, но меньше всего на свете хотела вдрызг рассориться с Тоби, дружбой с которым слишком дорожила. И потому сменила тему:
– Знаешь, две недели назад я слышала, что Эзра собирается просить жену о разводе, но с тех пор не виделась с Пэппи и не знаю, что было дальше.
Тоби мгновенно впал в черную тоску.
– В прошлые выходные Эзра не появился, поэтому Пэппи ничего не знает. Только в пятницу он позвонил и сказал, что жена решительно против, поэтому ему придется еще раз навестить ее.
– Наверное, отчаялась настолько, что сама предложила ему фелляцию, – не подумав, ляпнула я.
Тоби уставился на меня как пораженный громом, затем резко отпрянул, схватил со стола бутылку бренди и плеснул себе полный стакан. Только на лестнице я догадалась: он решил, что это слово я узнала от Наля, а может, и опробовала способ на практике. Я впервые поняла, что, несмотря на всю либеральность, Тоби придерживается старомодных взглядов, когда речь идет о женщинах. По его понятиям, я – женщина, а Джим, Боб и миссис Дельвеккио-Шварц нет. Странные эти мужчины.
29 апреля 1960 года
Разговорилась с Джо Дуайером, который торгует спиртным в пабе «Пиккадилли». Сегодня я зашла туда за квартой бренди для воскресных посиделок с миссис Дельвеккио-Шварц. Джо положил бутылку в коричневый бумажный пакет и с широкой усмешкой протянул мне.
– Это для всевидящей тигрицы с верхнего этажа, – сказал он.
Мне показалось, что он хорошо знаком с этой тигрицей, так я и сказала, а он засмеялся.
– О, это местная достопримечательность, – сказал Джои. – Можно сказать, за свою жизнь я успел хорошо познать ее.
Судя по голосу, это было познание в библейском смысле, и я задумалась, сколько у миссис Дельвеккио-Шварц было любовников – и старых, и не очень. Робкий и незаметный Лернер Чусович, который коптит для нас угрей и иногда приходит пообедать к Клаусу, отзывается о нашей домовладелице с нежностью и тоской. Критерии, по которым миссис Дельвеккио-Шварц отбирала мужчин, не поддаются никакому объяснению. Закон для нее – собственное слово.
Верхний туалет отделен от верхней ванной, которой я часто пользуюсь, потому что там есть душ, а я предпочитаю принимать его, а не ванну. Благодаря работе во вторую смену душ мне требуется в те часы, когда все остальные обитатели Дома либо разошлись по делам, либо заняты ужином, так что я никому не мешаю. Честно говоря, для четырехэтажного дома одной ванной маловато. Но никому не хочется спускаться до самой прачечной.
