Блудный сын - Колин Маккалоу

3 января 1969 года, пятница С 19:30 до 23:30

Окутываемый струйками пара от выдыхаемого воздуха, Джон Холл неуверенно коснулся пальцем дверного звонка и с силой нажал. Прозвучавшие вступительные аккорды Пятой симфонии Бетховена повергли его в шок: он был не готов заподозрить своего доселе неизвестного отца и его семью в подобной безвкусице. Дверь распахнулась, и миниатюрная служанка помогла ему избавиться от пальто и перчаток. Следом за ней возникла молодая и красивая женщина. Отпихнув служанку, она распахнула объятия и воскликнула:

— Дорогой наш, душечка Джон! — Ее пухлые губы мазнули его по щеке. — Джон успел отвернуться. — Я Давина, твоя мачеха. — Она стиснула его правую руку. — Пожалуйста, пойдем, познакомимся со всеми. Коннектикут показался тебе холодным после Орегона?

Джон не отвечал, так как был слишком взбудоражен приемом и этой почти лихорадочной болтовней молодой женщины — его мачехи? Да она ведь моложе его самого! — и ее явным акцентом. Давина… Естественно, отец упоминал о ней в тех нескольких телефонных разговорах, но Джон тогда и представить не мог, что она окажется молоденькой смазливой пустышкой. Темноволосая кукла, одетая по последней моде: шелковый брючный костюм, расписанный вручную всеми оттенками красного, волосы цвета темного шоколада, свободно ниспадающие на спину, гладкая мраморная кожа, пухлые алые губы и ярко — голубые глаза.

— Это была моя идея — представить тебя семье на вечеринке по случаю дня рождения Макса, — продолжала она, явно не спеша знакомить с окружающими.

В уродливой, но по-современному обставленной комнате было пока немного гостей.

— Шестьдесят! — не смолкала Давина на своем правильно поставленном английском. — Разве это не замечательно? Отец буквально только что рожденного младенца и одновременно отец, нашедший давно утраченного сына! Я и мысли не могла допустить, чтобы вы с Максом встретились при менее значительных обстоятельствах, чем сегодня вечером, когда все вокруг выглядят наилучшим образом.

— Так значит, смокинг — твоя идея? — спросил Джон с легким раздражением.

Его укол не достиг цели: мачеха лишь рассмеялась и встряхнула волосами.

— Конечно же, дорогой Джон. Я обожаю мужчин в смокингах, к тому же для нас, женщин, это лишний повод принарядиться.

В итоге ее болтовня — которой оказалось более чем достаточно — позволила Джону влиться в круг присутствующих и даже распознать личности некоторых из них. Стоящие рядом трое высоких, крепко сложенных мужчин явно были родственниками. Джон с уверенностью мог утверждать, что перед ним его отец, дядя и старший кузен — Макс, Вэл и Эван Танбаллы. Их широкие славянские лица, обращенные к нему в профиль, говорили о несомненном преуспевании, уверенные взгляды светло — карих, почти желтых глаз излучали твердость и самодостаточность, а густые и непокорные вьющиеся волосы позволяли предположить, что облысением в этой семье не страдали. Семья Танбалл… Его семья, которой он не знал до сегодняшнего вечера, даже если у них и был шанс встретиться раньше, на каком-нибудь другом званом ужине…