После того как мысль схватить и утащить вдову в контору угасает, в мозгу могильщика возникает новая, еще более отчаянная, в некотором роде даже акробатическая мысль. Она состоит в том, чтобы наклонить голову вперед, просунуть ее между ног вдовы и выпрыгнуть из могилы. Голова заскользит вверх — все выше и выше между икрами и бедрами вдовы — и остановится в районе ее лобка, так что вдова окажется насаженной на его голову, как на шест. Накрытый ее платьем, с трудом стоя на ногах, он будет поднимать вдову, подпирая ее головой и плечами, а она, погруженная в горе и скорбящая, будет возноситься вверх, словно собирается улететь в царство чистого духа. Родственники и друзья, которые в жизни ничего подобного не видывали, никак не могут взять в толк происходящее, поражаются ее неожиданному вознесению и думают, что невероятная сила вдовьего горя действует как подъемный кран. Но потом, заметив могильщика, копошащегося у нее под платьем, они поражаются еще больше. Их удивляет, что представитель кладбища оказывает вдове такую высокую честь. Может быть, она получила от кладбища какой-то приз? Может, среди умерших была разыграна лотерея? Может быть, она, кто знает, даже выиграла машину? Как жаль, что покойный не дожил до этого прекрасного дня. Порхает себе где-то между царством живых и царством мертвых и даже не подозревает, что его жена вытянула счастливый билет.
Только через некоторое время близкие поймут наконец, что происходит, и с ревом бросятся отнимать вдову у могильщика, но к этому времени его макушка уже успеет как следует поелозить у нее между ног. Его острый нос, храпя от страсти и с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть, будет рыскать в зарослях ее лобка. Губы и язык тоже включатся в игру. Он будет лизать жесткие, короткие волосы, и женщина полностью отдастся поступающему снизу возбуждению. Губы ее раздвинутся, часть зубов обнажится, изо рта потечет тонкая струйка слюны. Кто знает, о чем в этот момент думает женщина? В принципе, она способна думать обо всем. В то время как кто-то в поте лица трудится у нее между ног, стараясь стронуть с места корабль ее наслаждения, она плывет себе при попутном ветре и может думать о чем угодно, ибо блуждающие мысли наслаждающейся женщины произвольны и случайны, у них нет ни причины, ни смысла. Могильщик же тем временем задыхается там, внизу, под складками ее черного платья и злится из-за того, что в таком желанном месте на теле женщины растут жесткие волосы. Уже не в первый раз эта мысль не дает ему покоя. Почему эта часть тела не такая же гладкая, как зад или, скажем, грудь? Есть, правда, женщины, у которых и грудь волосатая, а у некоторых даже бывает волосатый зад, но, хотя такие волосы и не волосы вовсе, а так, скорее, пушок, все равно они мешают. Что же касается жестких, как проволока, волос, растущих между ног, то о них и говорить нечего. Женщина должна понимать, чего хочет мужчина. Мужчина хочет, чтобы интимные части ее тела были мягкие и гладкие, а не шершавые и волосатые. Хватит и того, что волосы есть на голове. Волосы на голове удобно поглаживать, с ними приятно появляться в театре, ходить в кино. Но на всех остальных участках тела никаких волос быть не должно! На утверждение женщины, что она свободный человек и у нее тоже есть права, мы решительно скажем: «Хватит! Настрадались!» Будь прокляты волосы между ног! Чтоб они сгорели! Подстригание ничего не дает. Давайте в одну из летних ночей устроим налет на дома, где живут женщины. Пока они спят в своих кроватях, мы чиркнем спичками и подожжем эти проклятые волосы, в которых тлеет страсть. Комнаты заполнятся дымом и запахом обгоревших влажных волос. Женщины повскакивают с кроватей, начнут бегать взад и вперед, кричать, а затем помчатся в ванные комнаты заливать пылающие лобки холодной водой. А мы, мужчины, бледные и потрясенные тем, что совершили, будем бегать за женщинами и просить у них прощения, раскаиваясь в необдуманном поступке, надеясь, что это всего лишь сон, и боясь наказания женщин и полиции. Но, поняв, что сделанного не поправишь и что нет нам никакого прощения, мы постепенно придем в себя, сделаем вид, что нам весело, попытаемся даже шутить, отправимся, замирая от страха, на кухню, дрожащими руками откроем холодильник, начнем искать в нем что-нибудь вкусненькое, а найдя, будем пожирать добычу жадно, как дикие звери.
