Он улыбнулся. — «Ага». — Он принялся чесать руку, затем стал смотреть на меня пристально, продолжая это занятие, как будто опосредованно он устранял зуд и в моем теле.
«Так вот, я хотела поговорить с тобой о твоем сочинении». — Мой огромный учительский стол создавал пропасть между нами, и я жестом пригласила его сесть за одну из парт. — «Давай поговорим минуту». Когда он сел, я подвинула к его столу соседний, так чтобы мы вместе могли смотреть в его тетрадь.
Внезапно я оказалась к нему ближе чем когда бы то ни было. Я могла чувствовать слабый запах спортивного геля для душа и его дезодоранта. Как же больно — видеть насколько безразлично сидит на нем футбола, не заботясь о том, где держаться за тело, а где свободно свисать. Казалось, одежда — совсем не обязательный атрибут для него; как будто он вышел утром из своей комнаты в одном нижнем белье и готов был пойти в школу, но мать сказала ему, чтобы он прежде одел что-то сверху, и он, пожав плечами, повиновался.
«Мне кажется, тут ты просто решил пойти по легкому пути», — заметила я. — «Я не знала, что у тебя в словаре только одно единственное прилагательное», — я опустила руку на его макушку лишь на мгновение, достаточное для того, чтобы принять этот жест за понимание и симпатию, и в то же время, как намек на возможное продолжение. «Смотри», — сказала я. — «Дай свою руку. Я думаю, они у нас примерно одинакового размера». Он протянул руку и широко улыбнулся, когда моя ладонь, приложенная к его, оказалась, действительно, такой же длины. Казалось, мы только что нашли ключ, который что-то открывает.
Я улыбнулась. Наши руки были прижаты в воздухе одна к другой, мы точно касались друг друга через невидимое стекло. Мы долго смотрели друг на друга, и, наконец, Джек покраснел и убрал свою руку. «Сколько тебе лет, Джек Патрик?»
«Летом исполнилось четырнадцать», — ответил он. Я впечатленно кивнула, показывая, что это немалое достижение.
«Так значит, ты достаточно взрослый, чтобы знать, что тебе нравится». — Мне вспомнилась речь директора Дигана в первый день моей работы, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не добавить шутливо: «Я права?» — «Давай я приведу тебе пару примеров. Тебе нравится, если девушки красят губы?»
Он покраснел и кивнул: «Угу». — Его голос прозвучал смущенно, как будто ему только что пришлось сознаться в постыдном грехе.
«Хорошо, тебе больше нравится светлая помада? Темная? Красная?» — я захотела снова взять его руку. Мне потребовалось приложить всю свою волю, чтобы не поддаться соблазну протянуть руку под стол и коснуться голой кожи его ноги.
