Мик, Джимми и Фред не верят своим глазам. И они правы.
Проделав этот трюк пять-шесть раз, мужчина останавливается. Он обессилен, еле дышит.
Джимми находит глазами прислоненную к ограде ореховую трость. Берет и быстро подносит латиноамериканцу.
Тот благодарит Джимми взглядом, полным признательности. С него льет ручьями пот. Не говоря ни слова, он медленно уходит, повернувшись к зрителям спиной и опираясь на трость.
Джимми, Фред и Мик так и стоят на теннисном корте, глядя на бывшего лучшего футболиста в мире, который с трудом покидает поле.
Обои в цветочек, в английском стиле.
У стены, как и каждый вечер, накрыт столик, на котором стоит великолепный серебряный сервиз.
Дамская сумочка бьет по сервизу. Все летит на пол. Падая, сумочка открывается. В ней ничего нет.
Мгновение спустя королевский посланник, потрясенный происшедшим, еле слышно говорит:
– Ваше величество, вы хотели меня ударить!
– Да, мистер Бейл, я хотела вас ударить.
Королевский посланник тяжело вздыхает, словно весь мир катится в тартарары.
Немецкая пара вновь ужинает в молчании. Они сосредоточенно жуют и смотрят куда-то вдаль.
Хиппи-альпинист убит горем, он окончательно потерял надежду. Он поглядывает на Лену, которая сидит за одним столиком с Фредом и Миком и не обращает на него никакого внимания.
Джимми Три ужинает с Марком Козелеком и другими приятелями. Все смеются, потому что Джимми очень похоже изображает Марлона Брандо.
Сегодня на ужин суши. Все едят палочками. Фред, Мик и Лена ужинают молча.
Лена, как всегда, докладывает отцу:
– Опять звонили французы. Настаивают, чтобы ты написал воспоминания… о работе, о жизни. Что им ответить?
Фред задумывается.
– Ответь. – Что сказать дальше, он не знает. Тишина. Лена и Мик ждут.
– Что? – спрашивает Лена.
– Чтобы они обо мне забыли! Так и скажи! Я на пенсии. Ушел на покой! Отдыхаю от работы и от жизни.
Мик поднимает глаза к небу, показывая, что уже не в первый раз слышит эту песню и она ему порядком надоела.
– Мне нечего рассказать, а главное – мне это не интересно, – продолжает Фред.
– Хватит нести чепуху! Своей музыкой ты выразил такие чувства, которые прежде никто никогда не выражал.
– Мик, мы придаем чувствам слишком большое значение.
Мик швыряет палочки на стол. Он разозлен.
– Когда ты строишь из себя погруженного в депрессию циника, ты просто невыносим. Как я мог быть твоим другом все эти годы, ума не приложу.
– Ты, Мик, терпеливый.
– А ты дурак.
– Это точно.
