– Вы повторяете эту ошибку ежедневно – начинаете говорить, не промочив предварительно чем-нибудь горло. Попейте.
Я сделал глоток. «Кэмпбелл»[2]. Потрясающий вкус. Внезапно всплыло воспоминание о том, как я, еще малец, болел. Не помню чем, но отец приготовил для меня куриный суп с лапшой. Точь-в-точь такой же.
– Мне кажется… я что-то вспоминаю, – сказал я после нескольких глотков. – Вас зовут… Сара?
Она нахмурилась, но я отрицательно покачал головой прежде, чем она успела открыть рот. – Нет, погодите. Сарисса! Вас зовут Сарисса.
Она чуть приподняла брови и улыбнулась:
– Ну вот, наконец-то! Похоже, к вам возвращается способность ясно мыслить.
В животе у меня заурчало, и в то же мгновение я ощутил жуткий голод. Я удивленно заморгал – ощущение было неожиданным, – и принялся жадно поглощать суп.
Сарисса рассмеялась, и от ее смеха в комнате словно посветлело.
– Не захлебнитесь. Торопиться некуда.
Я прикончил чашку, пролив на подбородок совсем немного, и пробормотал: – Черта с два «некуда» – умираю с голоду. Что еще в меню?
– Договоримся так, – сказала она. – Прежде, чем перейти ко второму блюду, вы попытаетесь сделать еще кое-что.
– А?
– Можете назвать свое имя?
– Вы что, не знаете, как меня зовут?
Сарисса снова улыбнулась.
– А вы?
– Гарри Дрезден, – сказал я.
Ее глаза радостно вспыхнули, и от этого приятнейшее чувство обволокло меня с головы до ног. К тому же оно еще усилилось, когда девушка достала тарелку с курятиной, картофельным пюре и какими-то овощами, которые мне были совершенно неинтересны, но, вероятно, полезны для здоровья. Я едва не начал пускать слюни на пол – до того аппетитной выглядела еда.
– Чем вы занимаетесь, Гарри?
– Профессиональный чародей и частный детектив в Чикаго. – Я нахмурился, внезапно припомнив кое-что еще. – О! И Зимний Рыцарь, надо полагать.
Несколько секунд она внимательно всматривалась в меня, при этом лицо ее абсолютно ничего не выражало.
– Кгм, – произнес я. – Так что насчет еды?
Девушка вздрогнула и отвела взгляд. Сделав резкий вдох, она взяла небольшую вилку причудливой формы, из тех, что дают детям с нарушением двигательных функций, – со множеством закругленных зубцов – и вложила ее в мою руку.
– Если вам и в третий раз удастся удивить меня, у нас будет чудесный день.
В моих пальцах вилка казалась странной и тяжелой. Я помнил, как есть вилкой. Помнил, какой она должна быть: тонкой и легкой. Помнил движения, которыми нужно отправлять еду с тарелки в рот. Но
