В течение последующих двух недель моя жизнь вернулась в привычное русло. Отец уехал в Вашингтон, и в доме стало куда веселее – в основном потому, что снова можно было вылезать по ночам в окно и удирать с приятелями на кладбище. Не знаю, отчего оно так нас привлекало. Возможно, оттого, что на могильных плитах очень удобно сидеть.
Обычно мы сидели на фамильном участке семьи Престон. Восемь надгробий столетней давности стояли полукругом, поэтому было очень удобно передавать пакетик с арахисом. Однажды мы решили узнать побольше о Престонах и отправились в библиотеку. Если ты сидишь на чьей-то могиле, то, наверное, должен знать хотя бы немного о том, кто в ней лежит.
Выяснилось, что в документах об этом семействе мало упоминаний, хотя мы и впрямь нашли некоторые любопытные факты. Генри Престон, глава семьи, был одноруким лесорубом – хотите верьте, хотите нет. По слухам, он мог выполнять свою работу так же быстро, как и любой нормальный дровосек. Этот тип то и дело вставал перед нашим мысленным взором, и мы проводили целые часы в рассуждениях о том, можно ли с одной рукой переплыть Береговой канал или играть в бейсбол. Конечно, наши разговоры не отличались глубокомыслием, но мне они все равно нравились.
Итак, однажды в субботу мы сидели на кладбище, поглощали арахис и болтали о Генри Престоне, когда Эрик вдруг спросил, как прошло мое свидание с Джейми Салливан. После бала мы с ним практически не виделись, потому что футбольный сезон был в самом разгаре и большую часть времени Эрик с командой проводил на играх.
– Нормально, – ответил я, пожимая плечами и стараясь казаться равнодушным.
Эрик игриво ткнул меня под ребра, и я охнул. Он был тяжелее по меньшей мере на тридцать фунтов.
– Ты поцеловал ее на прощание?
– Нет.
Эрик отхлебнул пива. Не знаю, каким чудом, но моему приятелю отчего-то удавалось без проблем покупать спиртное, хотя весь город прекрасно знал, сколько ему лет. Он вытер губы ладонью и искоса взглянул на меня:
– А я думал, ты хотя бы поцелуешь ее, после того как она помогла тебе отдраить туалет.
– Мы не целовались.
– Ты даже не пытался?
– Нет.
– Почему?
– Джейми не из тех девушек.
Я как будто защищал ее, хотя все мы и так знали, что «Джейми не из тех».
Но Эрик прилип ко мне как пиявка.
– А по-моему, она тебе нравится, – сказал он.
– Дурак, – отрезал я, и он хлопнул меня по спине с такой силой, что вышиб весь воздух из легких. Общение с Эриком часто сопровождалось синяками.
