Когда Эд перешагнул порог, Эйлин зажмурилась — почему-то не могла смотреть ему в лицо. Вокруг радостно завопили. Эйлин открыла глаза. Эд, улыбаясь, переходил из одних объятий в другие, встречая каждого нового гостя шумными возгласами, похожими на боевой клич индейцев, — не то восторженными, не то попросту безумными. На красном от волнения лице выступили капли пота. Эйлин тоже подошла его обнять, и Эд встретил ее точно таким же воплем, словно они год не виделись. Каждого следующего гостя он приветствовал с тем же преувеличенным изумлением и никак не мог угомониться.
Эйлин боялась отойти от него хоть на шаг, боялась и оставаться рядом. Его обнимали со всех сторон. Эйлин рискнула сбегать в кухню и налила ему выпить, а когда вернулась, Эд снова и снова показывал друзьям, как он удивился сюрпризу. Хоть бы никто, кроме нее, не заметил, насколько неубедительно он изображает веселье... Она крикнула Коннеллу, чтобы включил музыку. Эда повели к столу. Эйлин ловила в зеркале отражения гостей, стараясь угадать, что они обо всем этом думают, но взгляд невольно возвращался к лицу мужа. При виде своего брата Фила, прилетевшего из Торонто, он издал приветственный крик, похожий на предсмертный звериный вой. Эйлин схватила поднос с закусками и начала обходить гостей. Запахи еды прекрасно сочетались между собой. Вокруг ни пылинки, где ни тронь, и всё на своих местах. Если и случился кое-где непорядок, так только по вине гостей — кто-то опрокинул чашу с пуншем и разбил пару хрустальных кружек. Ну ничего, гостям простительно.
Эйлин, с бокалом вина, отправилась в гостиную, вести светскую беседу. Из общего приятного гула то и дело выделялись отдельные голоса. А Эйлин преследовало воспоминание о преувеличенно бурном восторге мужа. Не выдержав, она отправилась его искать.
На крыльце собрались курильщики, там же были кузен Пат и малышня. Эда никто не видел. Уборная оказалась занята, но потом оттуда вышла тетя Марджи. Эйлин спустилась в подвал, обшарила все закоулки — Эда нигде не было.
Поднявшись к черному ходу, Эйлин не стала входить в квартиру, а окликнула Эда по имени, запрокинув голову. Сверху никто не отозвался, но Эйлин, следуя своей интуиции, все равно поднялась на один пролет. Эд сидел на ступеньке между вторым и третьим этажами. Сидел и молча смотрел, как Эйлин приближается к нему. Под его взглядом ей стало жутко: Эд словно все это время ждал, когда она за ним придет. Снизу доносились приглушенные голоса и музыка — то тише, то громче, подобно дыханию. Веселье в самом разгаре — значит, никто ничего не заметил пока.
