Тогда она сделала вид, что прогуливается и тут же пересекла площадь. Площадь была неровно вымощена булыжником, и на ней брал свое начало узенький переулок. Подойдя к переулку, Сандра подняла голову, так как сверху послышался чей-то хриплый голос.
Тут же что-то пришло в движение, и неожиданно перед ней выплеснули ведро воды. Не успев еще даже выразить свое возмущение от происшедшего, как в глубине переулка она заметила сияющее и манящее зеркало моря. С площади донеслись новые голоса, один настойчивый и другой знакомый, с хрипотцой. Сандра уже входила в переулок и, хотя понимала, что это зовут ее, не обернулась. Она спускалась, не отрывая глаз с безмятежного горизонта, полностью отдавшись приятному ощущению, испытываемому от ходьбы. Наконец, она пересекла асфальтовое шоссе и очутилась прямо перед пляжем.
Сандра была в полном отчаянии, потому что теперь, когда площадь ей почти понравилась, она никак не могла подавить в себе чувство возмущения, вызванное всем этим гамом и бесцеремонно вылитым ведром воды. Когда ее домашние решили, что поедет она одна и проведет сама переговоры насчет квартиры на море, её брат Тонино заметил: — Дай бог, донести ей туда свои ноги! Поэтому она должна была сюда добраться, чего бы это ей не стоило! Сандра взглянула на море и на ещё совсем безлюдный пляж.
Народ прогуливался по шоссе, задерживаясь у причала, либо сидел за столиками в тени деревьев. Некоторые загорали, но никто еще не купался. Сандра словно в забытье смотрела на море, когда неожиданно до ее слуха донеслись чьи-то шаги. Она почувствовала, как кто-то взял ее уверенно за локоть, и ничуть не удивилась этому.
Она не спеша обернулась и одновременно несколько подалась в сторону. Пред ней стоял один юноша, весьма простодушный и похожий на ребят из спасательной службы, с оголенными и черными от загара плечами. Он улыбался и, по всей видимости, пытался заигрывать с ней. — Значит, вы убежали, — заметил он.
— Какое это имеет значение? — грубо отрезала Сандра, отвернулась от него и высвободила из его рук свой локоть. В поле ее зрения попала простыня, трепыхавшаяся в чьем-то окне, а также мыс, выступавший сразу же за полоской берега моря. Ветер то и дело пробегал ей по шее, и неожиданно она почувствовала, как на ее глазах начали наворачиваться слезы. Она закрыла глаза и попыталась было взять себя в руки, но одна слеза, непослушная и теплая, всё же скатилась ей на щеку. Парень не повел даже бровью. Он смотрел на нее бесстрастно. — Мы вас звали, — продолжил он, — разве, вы не слышали наших голосов?
