Им было «угодно получить объяснения по трем вопросам: каким образом секретный журнал Морского технического комитета стал достоянием гласности; что верно и что неверно по существу в статье Брута; какие вредные последствия может иметь опубликование этого журнала».
Путилов приготовился потирать руки и очочки.
Это была серьезная атака, и Крылов писал о ее отражении: «Свой доклад я начал со ссылки на дело гвардейского офицера Вонлярлярского, который, торопясь получить наследство, подкупил доктора Панченко, чтобы тот отравил родного дядю Вонлярлярского; оба пошли в бессрочную каторгу.
– Если миллионер и доктор медицины могли пойти на такое преступление из-за денег, то почему же вы считаете, что какой-нибудь писарек Морского технического комитета, получающий жалованье двадцать пять рублей в месяц, должен быть более стоек перед деньгами и более честен, чем князья и графы? – спросил я у собравшихся.
Дальше я сослался на то, что присылаемые в запечатанных пакетах темы экзаменационных работ для гимназий выкрадываются, печати подделываются, и этими темами гимназии торгуют, предлагая их другим гимназиям. Это делается самым разнообразным образом – через гувернантку директора, через горничную инспектора и т.д.
Обращаясь к Звегинцеву, я сказал:
– Александр Иванович, мы с вами вместе были в Морском училище. Ваш выпуск в складчину подкупил «рыжего спасителя» Зуева, чтобы получить экзаменационные задачи по мореходной астрономии. Задачи эти печатались в литографии Морского училища под надзором инспектора классов, бумага выдавалась счетом, по отпечатании камень мылся в присутствии инспектора и т.д. Однако стоило только инспектору на минуту выйти, как Зуев, спустив штаны, сел на литографический камень и получил оттиск задач по астрономии. Вы лично, Александр Иванович, по выбору всего выпуска списали на общее благо этот оттиск. Ведь так это было?
Сквозь гомерический хохот всего зала послышался робкий ответ Звегинцева:
– Был грех.
Первый вопрос о разглашении сведений был исчерпан».
Два оставшихся вопроса, поданных, правда, не в столь юмористическом освещении, также были исчерпаны: генерал Крылов был орешком, который не поддавался всемелящим челюстям путиловской компании. После заседания к Крылову подошел старый адмирал К.П. Пилкин:
– Спасибо вам, давно я так не смеялся, как сегодня.
И вновь, летом 1908 года, раздались аплодисменты
докладу генерала Крылова. На этот раз его убедительную речь, продолжавшуюся 45 минут, приветствовали члены оборонной комиссии самой высшей инстанции России – Государственного совета. Побывав в Русском музее, нельзя не обратить внимания на то, как представил заседание совета И.Е. Репин.
