Поддержка этого несовершенного проекта Куниберти столь широко организована, что командировка Крылова на Черное море по выбранному времени не случайна. Подальше от Петербурга, где готовилось «сражение» рулонов из ватмана и кальки, где все чаще и чаще заседали вкупе и порознь представители фирм, банков и трестов.
У многих из них дело было, кажется, на мази. Например, судостроительная верфь «Блом и Фосс», бывшая на самом деле дочерним предприятием германской фирмы в Гамбурге, располагалась на территории ОПЗ, и финансировал ее все тот же Русско-Азиатский банк. На работах верфи использовались русские рабочие, отсюда, следовательно, непременное условие соблюдалось.
Командировка на Черное море для проведения новых способов стрельбы на качке с применением приборов собственного изобретения Крылову была необходима. Правда, смущала неожиданность столь обеспеченного выхода в море. Раньше рапорты о командировке отводились, а теперь, когда он особенно нужен, – пожалуйте, все уж и приготовлено. Ловко. Но не воспользоваться подобной оказией было бы грешно. И Крылов ею воспользовался, рассчитав, что он сможет и сделать полезное артиллерии будущих линкоров, и успеть к упомянутому бумажному сражению.
В распоряжение полковника Крылова была выделена канонерская лодка «Уралец». Водоизмещение канонерки – 1500 тонн, вооружение – шестидюймовая и 120-миллиметровая пушки. Небольшой команде в удовольствие что стрелять по деревянным щитам, что байки травить по вечерам под черным, как панбархат, небом, по которому, словно рассыпанные, разбежались звезды.
– Дивной дед: «Ты, грит, Иван, липлейский небось?» – Так точно, ответствую, ваше высокоблагородие, оттудова, пензенский, только, грю, дозвольте, ваше высокоблагородие, спросить, как это вы дознались? А он в ответ: «Мы, ляплейски, людишки расейски – к нам бочком, так и мы торчком, к нам с пирогом, а мы того кваском. По языку толовому мы земляки с тобой». От дед…
– Сыскал деда, да он даве утром шестидюймовку так протабанил, что нако с маком!
– Чей-то он табанил сам, заместо молитвы, что ль?
– Не-е, озлился, думаю, опосле-то сел за станок и ну цифирью по бумаге сыпать, отписав, бородищу стал гладить – довольнехонек…
– Да кто ж он таков, братцы?
– Сказано же: полковник по Адмиралтейству.
– Всему, значит, нашему флоту голова?
– Выходит, что так.
Ночь на Черном море темная, качка привычная, плавание проходило без придирок и утомления, а потому долго еще в выносных койках на полубаке плелись степенные матросские пересуды. И никто на свете не возьмется определить, каким ветром вносится в них точное предугадывание судьбы обсуждаемого человека.
