— Кругом много звезд, — добавил он.
Кряхтя, поднялся, поманил старого воина. Когда отошли от шалаша, Перей склонил ухо к шепчущим губам старца.
— Та… девка, отроковица, пусть возвращается, откуда пришла. — Кичи вспомнил восторженный блеск глаз Василька, забеспокоился больше, торопливо договорил — Пусть не мешкая… Ты скажешь ей об этом.
— Но, господине, — растерялся старый воин, — в праздник мы привечаем всех, жданных и заблудших. Девушка из-за озера — наша гостья.
— Ты убьешь ее, если она не послушает.
Перей отшатнулся. Мертвенная бледность на морщинистом лице жреца напугала его больше, чем сами слова.
— Так надо, — закончил Кичи.
Старый воин нерешительно шагнул в темноту.
К шалашу, мягко ступая в кожаных постолах, подошел Дементий, поклонился Евпраксии Васильковне.
— Садись, Дементий, — ласково сказала она, указывая место подле себя. — Где задержался, что вижу тебя так поздно? Или лихо какое случилось в пути?
— Не хотел до времени докучать тебе, голубушка Евпраксия Васильковна, сидел у другого костра.
— Пошто обижаешь меня, Дементий? Разве ты не желанный гость? Память не изменяет мне, что ты был добрым другом моего Лариона. Мой дом — твой дом.
— Негоже так говорить, Евпраксия Васильковна. Не держу в себе ничего такого. Старцы твои смутили меня, боялся не в лад сказать.
— Знаю твою нелюбовь к старцам, сама труд великий беру на себя, сдерживаясь. Испей меду и скажи здоровье княгини Марины Олеговны. Крепка ли она?
— Крепка и светла лицом.
— Здоров ли князь Константин Всеволодович?
— Здоров, да только все дни в заботе.
— Али все с монахами книжную цифирь просматривает? В чем забота?
Добрые внимательные глаза кузнеца посуровели. Осторожно отставил пустую чашку, сказал глухо:
— Другие заботы тяготят. Молод, нетерпелив, легко ли сносить обиды. Сегодня поутру еще большой оружный отряд прибыл. Басурманин поживу ищет: богат град Ярославль торговлей и ремеслами, ой, как богат!
Бледность разлилась по щекам женщины.
— Недобрые вести сообщаешь, Дементий. Неужели снова свистеть татарским арканам?
— Дюже недобрые.
— Ты с припасом прибыл?
— Как же иначе! Оружие, чаю, сгодится всегда.
— На днях кладовые смотрела. Полны кладовые. Хороший запас… Скажи, Дементий, бронник Степан чем гневен на нас? Иль мала плата, кою даем за кольчуги? Посланный от нас вернулся ни с чем.
Что-то долго Дементий возился с костром, поправлял сучья. Евпраксия Васильковна наблюдала: лицо воротит, хмурится.
— Горько передавать такое… Сказал Степан: «Зачем лесным людям кольчуги?. Кроты — в землю прячутся, они — в чаще своей уберегутся. Воинская справа другим более надобна». — Добавил со скрытым недовольством: — И ведет торг с купцами. А кому попадет его товар — своим или ворогам, — то никому неведомо.
