Татары поскакали в Ахматову слободу, за речку Нетечу, которая лениво вьется в лугах за посадами, пока не попадает в Которосль.
Когда пронеслись по улице, оставили за собой запах кислой овчины и вонючего пота. Ой, как знаком Дементию этот едкий запах еще со дней плена! Три года с трудом выносил его, сам насквозь пропитался, даже после побега все принюхивался к себе, все чудилось…
Было о чем раздуматься кузнецу. С какой стати пришел в город большой отряд кочевников? Добро бы посол какой, но нет — отряд воинский. И монах-отступник Мина с ними. Неспроста это. Давно он не был, да и не видеть бы его: злее злого татарина тот Мина.
Он появился в городе в рясе чернеца. Вздыхал, охал: «Дань, поборы — куда деться?» А и верно тяжело: в княжескую казну — плати, дань татарам — отдай, церкви — дай. Боярам, купцам еще ничего, у них мошна тугая, а простому люду как выкручиваться? «Верно, отче, — соглашались с ним, — срок платежа подходит, на ум ничего нейдет, не знаешь, что делать». — «Помогу уж немного, — говорил Мина, — есть у меня небольшой запасец. Когда справишься, отдашь, ну, деньгу-другую накинешь при отдаче. — И совал листок с пометкой, когда и сколько брал. — Распишись да помалкивай, что тебе от сердца, по любви помог».
И брали, благодарили — выручил, отче. Кто не умел расписываться — не беда: Мина своей рукой запишет. Брали по извечной вере человека: будут же лучшие времена, возвращу с лихвой…
Мина и к Дементию приходил. Но Дементий — мастер, копить не копил, но и нужды не испытывал. Ко всему Мина свой нос совал, куда не полагается, все допытывался, что кузнец кует. Татары подозрительны: узнают, что в кузнице оружие готовится, да если еще мастер отменный, — запросто в Орду угодишь. Мечи и другой воинский припас изготовляли тайно. На виду: подковы, гвозди, замки, тележные оси — все, что нужно для мирной жизни.
От любопытства Мины рассвирепел Дементий, не очень вежливо выпроводил его из кузни. Увидел кузнец, как недобро блеснули глаза монаха, еще больше уверился в его неискренности.
Мина после этого пропал — ровно настолько, как до Орды добраться и обратно. И вдруг внезапно объявился в татарской слободе толмачом, подручным баскака. Ходил по должникам: «За тобой должок». — «Отче, не губи, потерпи немного, не справен я сейчас». Бросались в ноги, ничего не помогало. Татары выволакивали из изб должников всё, что казалось ценным, не стеснялись сдирать с женщин их головные украшения. Не оказывалось ценного — забирали парней и девок. Русские рабы на рынках Востока ценятся.
