— Как Герман? — спросила Кэти.
Я ответил:
— Мардж от него не отходит. Говорит, все будет в порядке.
— Хорошо.
На пульте управления зажглось несколько желтых лампочек: до старта оставалось две минуты. Вдруг я испугался: не заденет ли наша реактивная струя «Зеленую ласточку»? Мак-Гайр, видимо, тоже об этом подумал; его пальцы быстро пробежали по клавишам, и на дисплее высветился длинный ряд цифр. Я увидел, как напряглись желваки на скулах Кэти — стиснув зубы, она ждала приговора.
— Все в порядке, — сказал наконец Мак. — Ее не зацепит.
— Кэт... — Айсмингер еле сдерживал рыдания. — Если б я только знал, что ты...
— Да, Эд. — Ее голос был нежным и спокойным, и она улыбалась, хотя из глаз катились слезы.
Где-то далеко внизу загудели топливные насосы.
— Как я хочу, — бесстрастно произнес Айсмингер, не отрывая взгляда от экрана, — хоть чем-нибудь помочь.
Кэти улыбнулась в последний раз и, грациозно повернувшись, ушла в глубину рубки. Теперь она осталась только на одном экране — изящный профиль, мягко подсвеченный огоньками штурманского пульта, далекий и щемяще прекрасный.
— Ты... можешь помочь, — сказала она. — Построй двигатель, который изобрел Виктор. И вернись за мной.
На секунду мне показалось, что Мак сейчас отменит старт, но он сидел, сжав кулаки, и все делал правильно — то есть ничего не делал. Я вдруг понял: Мак-Гайр органически не способен вмешиваться в естественный ход событий.
И еще я знал, что женщина, оставшаяся в темной рубке, смертельно испугана тем, что она совершила. Представление прошло великолепно, но ей так и не удалось скрыть ужас в самой глубине глаз. Внезапно и отчетливо я осознал: Кэти хотела спасти не себя, а Программу.
Когда включился двигатель, ее лицо словно окаменело — лишь теперь она окончательно поняла, что ей предстоит, — а потом вдруг исчезло.
— Где картинка? — рявкнул Айсмингер.
— Она выключила камеру, — ответил я. — Видимо, не хочет, чтобы мы сейчас ее видели.
Эд окинул меня мрачным взглядом и, стиснув кулаки, повернулся к Мак-Гайру.
— Какого черта... неужели вы не могли схватить ее и силком притащить сюда?
— Но мы же не знали, — ответил я. — Разве о таком догадаешься?
И про себя подумал: «А разве нет?»
Когда стартовый импульс закончился, корабли разошлись всего на несколько километров — и в то же время между нами разверзлась пропасть, громадность которой неподвластна человеческому воображению.
— Кэти, Кэти, Кэти, — непрерывно повторял Айсмингер в микрофон. Ответом ему было молчание.
