С улицы вбегает Амедео.
АМЕДЕО(взволнованно). Говорят, папа вернулся?
ДЖЕННАРО(входит пятясь, говорит в сторону комнаты слева). Ама, у нее сильный жар… Мне не нравится, как она дышит… (Поворачиваясь к Амалии, видит Амедео, и слова застревают у него в горле.)
АМЕДЕО. Папа!
Обнимаются.
ДЖЕННАРО. Амеде… (Прижимая к себе сына.) Это чудо!
АМЕДЕО. Как хорошо, что ты вернулся…
ДЖЕННАРО(замечает Марию, забившуюся в угол, словно в испуге; мгновение ждет, что дочь подбежит к нему; наконец говорит ей удивленным тоном, в котором звучит легкий упрек). Мари, разве ты не видишь отца?..
Мария Розария не выдерживает, бежит к нему и обнимает. Дженнаро, держа в объятиях двоих детей, переживает счастливые минуты. Он глубоко взволнован, его переполняет радость.
ДЖЕННАРО. Если бы вы знали, если бы знали… Потом расскажу… (Снимает фуражку, освобождается от мешка за плечами и идет к своей каморке, которую зритель видел в первом акте, чтобы положить там все. Не находя ее, останавливается в растерянности. Несколько недоволен; Амалии.) А где же моя комнатка?
АМАЛИЯ(как бы оправдываясь, но не без уважения к мужу). Комната, Дженна…
ДЖЕННАРО(имея в виду все изменения в доме). И ее выкинули тоже?
АМАЛИЯ(оправдываясь). Тебя не было…
ДЖЕННАРО. Верно, меня не было… (Невольно поглядывает в угол, в котором он спал раньше и который сейчас так изменился. Смирившись.) Мне жаль немного… (Долгая пауза. Внимательно осматривает все вещи и мебель, иногда бросая па Амалию одобрительный взгляд.) Конечно… Так гораздо красивее…
АМЕДЕО. Но… где ты был, папа?
ДЖЕННАРО(искренне). Не знаю. Если бы я хотел вам сказать, где был, я бы не смог… Садитесь-ка… (Кладет фуражку, сверток и жестянку на стул в глубине сцены и садится рядом с детьми напротив Амалии.) Так вот… Что вам сказать? Когда получили приказ об эвакуации прибрежной полосы на триста метров… За полтора часа вдруг: «Очистить!» (Амалии.) Ты помнишь? Народ с узлами, чемоданами…
АМАЛИЯ(вспоминая сцену). Как же…
ДЖЕННАРО. Я тогда проходил мимо тюрьмы. Возвращался из Фраттамаджоре, куда пошел забрать десять кило яблок и четыре кило хлеба… Четырнадцать километров с четырнадцатью кило на плечах… Что уж там говорить об усталости… (Как бы заключая.) Ладно! Па полпути я услышал, что будут бомбить с моря… «Бегите! В убежище!», «Бомбят с моря!», «Американские линкоры!», «Идите в убежище». Я подумал о тебе, о детях… Как мне идти в убежище? (С вызовом.) Пусть себе бомбят, думаю, откуда хотят…
