Мы с Лехой собрались уж было выйти, но в этот момент случилось нечто невероятное. Лежавший в коме Васнецов вдруг вздрогнул, ресницы его затрепетали, веки медленно и тяжело приоткрылись. Туманным взором мужчина окинул комнату, затем, с трудом концентрируя взгляд, остановил его вначале на Алексее, потом перевел его на меня. Губы под прозрачной маской дрогнули и зашевелились. Но что Васнецов говорил, было непонятно.
Я толкнул Леху в бок.
– Сними с него маску, – попросил я.
Пирогов явно побаивался парализованного, как побаиваются иной раз находящихся в беспомощном состоянии больных здоровые люди. Он посмотрел на меня очумело.
– Сам сними, – буркнул Пирогов и отступил на шаг назад.
Я всякого насмотрелся в больнице, поэтому ни парализованных, ни мертвых не боялся. Взялся за маску и опустил ее вниз под подбородок Васнецова. Его губы снова зашевелились, и я приблизил к ним ухо.
– Передай нашим, девятого октября в ноль три часа у Белых Камней, – уловил я еле слышный шелест произносимых Васнецовым слов и мысленно отметил, что указанное больным время и дата приходится на сегодняшнюю ночь.
– Что? Что он сказал? – с любопытством спросил меня Алексей.
Я махнул рукой, давая понять, чтобы он не мешал.
– Кто «ваши»? – спросил я. – И где эти Белые Камни?
Но на этот вопрос больной не ответил. Взгляд его был устремлен будто сквозь меня, осмысленное выражение в нем стало угасать, затем глаза прикрылись, а сухие губы плотно сомкнулись. Больше что-либо узнать у Васнецова не представлялось возможным. Так что оставаться здесь – терять время. Я вновь надел прозрачную маску на лицо больного и сказал Лехе:
– Пойдем отсюда, пока нас не застукали.
Мы с Пироговым развернулись и осторожно вышли из палаты.
Я проводил Алексея до лестничной площадки второго этажа. По дороге он все допытывался, что сказал Васнецов. Я озвучил то, что еле слышно прошептал больной, но объяснить Лехе, да и самому себе, что означали эти слова, не мог. Но я не отчаивался – до означенного Васнецовым времени оставалось еще восемь часов. Так что где эти Белые Камни и что там должно произойти в ноль три часа девятого октября, я еще успею узнать. Неплохо было бы еще и выяснить, кого Васнецов подразумевал под словом «наши».
Попрощавшись с Алексеем, я вернулся в свою палату.
Дождавшись, когда медперсонал больницы разойдется по домам, а в ней останутся только дежурные врачи и медсестры, я сказал Миклухе, что отправляюсь на некоторое время домой, и, попросив в случае, если меня вдруг будут разыскивать, дать мне знать по телефону, покинул палату.
