Капитану было не по себе под этим взглядом. Он никак не мог сосредоточиться и, судорожно стискивая рукоятку руля, старался смотреть в сторону.
«Самое главное, — думал он, — все время быть настороже, ничего не упускать из виду. Надо меньше спать и глядеть в оба». Если удастся обезвредить их, связать и свалить, как снопы, на дно лодки, спасение близко. Пусть даже целую неделю не будет ветра, добраться до берега можно на веслах. Он один, забыв про голод и жажду, будет грести без устали и приведет лодку домой.
А может быть, главное в том и состоит, чтобы подольше держался штиль? Ведь если подует ветер и лодка снова двинется вперед, они сразу воспрянут духом, соберутся с силами. Нет, сейчас самые преданные друзья и союзники, более верные и надежные, чем родные братья, это — голод, жажда и штиль. Чем сильнее жажда, тем скорее иссякнут их силы. Чем злее зной, тем лучше. Пусть не будет ни крошки пищи — ни рыбьей чешуйки, ни клочка водорослей. Через пару дней они не смогут и ноги волочить. Как бы сильны и решительны они ни были, голод и жажда доконают их, и тогда они сами пристанут к берегу, стараясь спасти свои шкуры. Кому не мила жизнь? Кому хочется умереть ни за грош? Берег недалеко, и они сами скажут: «Греби туда!» Неважно, где придется высадиться, на болгарском или на румынском берегу, — он отовсюду найдет дорогу к дому. Лишь бы не попасть туда, куда они хотят.
Правда, все может обернуться иначе. Вот они уже размякли, немного ослабили режим. Ставрос лежит рядом с усачом, а шурин возле парня со злыми глазами. А ведь еще утром они не подпускали пленников к середине лодки. Значит, завтра возможны и другие поблажки. Глядишь, и часового не выставят. Когда все заснут, не так уж трудно будет вытащить у кого-нибудь револьвер. А стоит только заполучить оружие — и все в порядке! Одной обоймы хватит на всех…
Капитан почувствовал, что ему стало не по себе от этой страшной мысли. Никогда в жизни он не убивал — ни дельфина, ни даже зайца, — ни единого живого существа. Он и представить себе не мог, как это делается. Однажды он задумал утопить кошку, которая душила цыплят. Поймав злодейку, он сунул ее в мешок и понес к морю. На берегу привязал к мешку большой камень, сел в лодку и поплыл. Весла дрожали в его руках. Во рту стало скверно… Наконец он остановился, поднял мешок. Сквозь грубую парусину кошка вцепилась когтями ему в руку. Но он не разозлился, не вспылил и не бросил мешок за борт. Он положил его на дно лодки и дрожащими руками стал грести к берегу.
