– Не заглохнет? Очень не хотелось бы застрять в пятидесяти верстах от дома и добираться пешком. – Леший любовно похлопал машину по крылу. – Да и бросать его тоже нежелательно.
– Не должно. Весь облазил: масло проверил, аккумулятор заряжен, топливо – под крышку, да еще и в кутузку пару канистр поставил, как заказывали. Движок работает, как швейцарские часы. Если чего этакого не случится, то проблем с машиной не будет. – Бывший полицейский, громко хлопнув, закрыл капот. – Так что езжай и не дрейфь. Ржавые никогда не подводили.
Леший улыбнулся. Свое прозвище бывший сержант полиции Алексей Родин получил не столько из-за рыжего цвета волос, сколько из-за того, что, постоянно возясь в своем «бобике», обзывал его или «ржавым корытом» или «ржавой ласточкой» – в зависимости от настроения и степени исправности средства передвижения. Но, отдавая должное, можно сказать, что только благодаря ему автомобиль был на ходу, и община имела возможность совершить этот дальний разведывательный рейд.
– Ладно, верю. – Леший открыл задние двери и закинул на сиденье свой рюкзак, потом забрал рюкзак и ружье Гриши и положил рядом со своим багажом, а ему вручил свой короткий, более удобный для стрельбы из кабины, автомат. Забравшись на место водителя, он нажал на педаль газа. Машина взревела, набирая обороты. Все сто двенадцать лошадей, застоявшись под капотом, били копытами, требуя от водителя выпустить их на волю. Створки ворот распахнулись, и машина медленно выползла с огороженного двора.
– Удачи! Сильно не гоните и соблюдайте ПДД, а то оштрафую.
Леший улыбнулся и нажал на клаксон, но сигнала не прозвучало – все-таки возможности Ржавого по поддержанию жизнеспособности своего любимца не безграничны. Прощально машущая фигура в охотничьей кожанке уменьшалась в боковом зеркальце заднего вида.
Уже через минуту на обочине промелькнул покосившийся указатель границы города. Впереди потянулась лента унылой и пустой дороги. Обочины заросли лесами, и кое-где деревья уже пробовали на прочность асфальтовое полотно. Корни приподнимали его, покрывая сеткой трещин. Скорость приходилось держать не больше двадцати километров в час, потому что не было гарантий, что за очередным поворотом какой-нибудь исполин мира Энтов не разляжется вальяжно посреди дороги. Да и возможность остаться без подвески, влетев в прикрытую многолетней опавшей листвой яму, не прельщала.
Григорий смотрел по сторонам, выискивая в гуще диких зверей. Но или железный конь был никому не интересен, или же просто в этом лесу опасных мутантов не водилось – однообразный пейзаж ему скоро наскучил. Густой лес с редкой молодой порослью возле самой земли глаз не радовал, а уходящая вдаль, как по коридору, дорога была столь же тосклива, как и окруживший ее, поросший кустами и деревьями, ландшафт.
