И деньрожденье свое тоже шиворот-навыворот справлять любил. (Как вспомнит, что все мы тленны, так хитрый бес какой-то его и подмывает.)
И баловство его с 45-м псалмом, когда он провождал свой сорок пятый год, уж очень схоже с тем, как он баловал со мной, своей женой, когда справлял свое тридцатое деньрожденье в тот день, какой, сколько живу на свете, я не забуду, вот вам крест, и это — святая истинная правда.
Мой супруг.
Псалмопевец мистер Шекспир.
Все задом наперед, все шиворот-навыворот.
Глава двадцать вторая
Как мне это понравилось[61]
Ну вот, друзья мои хорошие, а теперь пора мне вернуться к той постели.
Пора вернуться на те расшитые лебяжьи пуховики под тающими черными свечами.
Ведь мне осталось еще кое-что вам рассказать.
Я описала вам, с чего все началось, а надо ж еще описать, что было дальше.
Что делал он.
Что я делала.
Что он говорил.
Что говорила я.
И чем все заключилось.
Ведь что последовало за первым тем ненатуральным делом, было вовсе даже и не заключенье, не добавка.
В том, что последовало, был как раз самый главный смысл.
Никак не меньше.
Верно я говорю?
То-то.
Уж мне ль не знать, а?
А для меня смысл — главное, такой я человек.
И я уж постараюсь, мои хорошие, вам передать самую суть про этот смысл.
Хоть, врать не буду, смысл этот отчасти непостижен моему уму.
Это как пророк Даниил и то его видение овна и с козлом[62].
И было так: когда я, Даниил, увидел это видение и искал значения его, вот, стал передо мною как облик мужа (Даниил, 8, 15).
Да только ко мне-то небось ангел Гавриил с объяснениями не заявится, где уж, я на такое и не зарюсь.
Ну вот, и если даже кровать эта теперь служит хоть бы и в бардаке, она небось бы покраснела, случись ей заговорить и рассказать про все про то, чему мы на ней предавались.
Мой супруг мистер Шекспир ее назвал театром.
Аминь, я так скажу.
Вот именно что.
Кровать была наш с ним тайный, особенный театр, где вместе мы разыгрывали прихоти, фантазии и сны мистера Шекспира.
Ведь мистер Шекспир, вы помните, и без вина мог пьян напиться, такой уж человек. Мечтами, снами жил. И сам, как сон.
Ох, а я-то, я-то, я с дорогой душой все исполняла, что он на той постели мне только ни велел, охочая актерка.
Но всё мы вытворяли так, как мне это нравилось.
Даже и не вздумайте чего иного.
Мистер Шекспир — ну ни к чему меня не принуждал.
Всё мы с ним делали, как я хотела.
Ведь вдруг я поняла: мне нравилось, что нравилось ему.
Сообразила: хотела я того, что он хотел. Хотела? Нравилось?
