Взмахнул бы своей волшебной палочкой из слов, раз — и ты уж здесь, Читатель.
А у меня волшебной палочки-то нету.
У меня только мое правдивое гусиное перо.
Какое же сравнение — я и мистер Шекспир! Все равно что сравнивать поэзию и правду.
Я не темню, я ничего не опускаю.
Мне надо все пересказать, все-все, как оно было.
Все-все я напишу. Все объясню. Все растолкую. Уж я-то не придумаю красивых слов, чтоб тешить тебе слух.
Но это ж надо! Идти по Лондону на ста тридцати шести страницах!
В последней-то главе я уж старалась было немного ускорить дело.
Не по нутру мне это, но я старалась.
И в надежде нахожусь, что ты заметил, нет?
Все эти он сказал и я сказала.
Как пишут настоящие писатели.
Но когда эдак пишешь, кое-что и упустишь, нет?
К примеру, когда дошли мы до куска насчет того, что его друг Ризли, оказывается, граф Саутгемптон и барон Тичфилд, и я тебе напомнила, что мой супруг всегда льнул к знатным, у меня мелькнуло было в голове, что тут бы кстати помянуть эту историю с сэром Томасом Люси, которая еще здесь, в Стратфорде случилась[50].
Но слово — серебро, молчанье — золото, а уж такой позор в особенности — зачем и ворошить.
Украсть оленя у человека за то, что он не пожелал покровительство тебе оказывать!
Вот я и решила — лучше опущу, для пользы моего супруга. Неохота мне в этом деле твоему любопытству потрафлять.
Зачем я стану повторять навет этого паршивца Люси. И так уж надоело до смерти.
Хотя насчет наветов — Джона Лейна, того я не забыла. Понимаешь ли, есть истории, которых, хочешь не хочешь, а приходится касаться заодно с нашей историей.
В этой книге — история про поэта, про его жену, про лучшую кровать и про кровать, которую назвали второй по качеству.
Но это еще немножко история про Джона Шекспира, который начинал отведывателем эля для стратфордского Совета, а кончил горьким пьяницей, и про Марию Арден, его жену (святую), и про Сусанну, мою лебедь, и про Юдифь, мою гусыню, и про доктора Джона Холла, моего бесценного ученого зятюшку, и про второго моего зятька Томаса Куини (нечестивца этого).
Когда рассказываешь истинную историю по всей правде-истине, приходится и другие истории рассказывать.
Я тебе одну историю рассказываю, а с нею вместе и другие, куда денешься.
