— Ну-ну, — обнял ее. — Не вздумай слезы лить, все уже случилось. Твой брат обрадовался бы, что ты избежала позорной участи. Меня б только повесил, пожалуй.
— Не стал бы он тебя вешать. Ты мне помог, что до остального… Я сама себе хозяйка. Ни отец, ни брат мне ничего не запрещали.
— Чудная ты, Линочка, — я провел пальцем по ее зарумянившейся щечке, потом по полной нижней губке. Сладенькая потянулась ко мне и… Много б дал тому, кто рассказал, сколько времени продолжался тот поцелуй.
— Так ты и правда ничего о себе не знаешь? — взялась за свое Малинка, стоило нам разъять губы.
— Не знаю. Зачем мне тебя обманывать?
— Ну… я иногда думаю, что ты все же нечистый дух…
Я рассмеялся. Опять она за свое! Дались ей айры. Странный они народ, но вполне безвредный, хотя бабу, говорят, могут одним взглядом заморочить. Мне, впрочем, приходилось и обычных людей встречать, которые легко морочили не только баб, но и мужиков.
— Я вовсе не собиралась с тобой… — неожиданно призналась Малинка. — Хотела только медом измазать в отместку, а потом дать в челюсть и вырваться, — взглянула на меня, я молчал. Интересно, что еще скажет. — Но ты так ко мне прикасался… Не только умело, но и ласково… бережно… — замолчала, верно, подбирая слова. — Будто к цветку, бабочке или маленькой птичке, которых можно покалечить, всего лишь чуть сильнее сжав пальцы. И в то же время в твоих руках ощущалось такое желание, как если б ты ласкал первую женщину или последнюю… Или единственную… Я просто не могла противиться…
— Ты просто быстро заводишься, — не хотелось говорить ей про мои способности. Я ведь и сам не знаю, есть они на самом деле, или у меня всего лишь хорошо получается с женщинами. Говорят, некоторые с лошадьми ловко умеют обращаться, усмиряют одним прикосновением. — Принуждать не стану, коли не хочешь.
Только сказав, сообразил, что шутка получилась неудачная. Больше смахивающая на благородную глупость, мне вовсе не свойственную. А вдруг Малинка поймает на слове и откажется со мной спать?.. Эх, три болота и одна лужа, дурак ты, Перец… Хотя… Успокоить сладенькую как-то нужно, иначе станет все время думать об этих духах, и в конце концов от удовольствия ничего не останется.
— Хитрец! — толкнула меня кулачком в бок, вполне правильно расценив сказанное. — Я еще и просить должна!
— Ничего ты не должна, — про себя облегченно вздохнул. — Если хочешь, буду разрешения спрашивать.
— Не пытайся разыгрывать белую кость, Перчик! — фыркнула презрительно. — Каждый хорош на своем месте.
