— Какой он у тебя красивый… — послышался ставший чуть хриплым голос.
Приплыли… Я сам, между прочим, тоже не урод.
Впрочем, не относящиеся к делу мысли тут же куда-то подевались, стоило девчонке вернуться к прерванному занятию. Невероятно умелые губки и язычок скользили по члену вверх-вниз. Малинка очень быстро смирила гордеца, заставив извергнуть семя, которое проглотила, не поморщившись. Села и облизнулась, улыбаясь.
Я совсем потерял голову. Девчонка белой кости, ведущая себя почти как шлюха! Хотелось подмять ее под себя и отодрать, как распоследнюю потаскуху. Поддавшись этому желанию, схватил Малинку за плечи, повалил (она не сопротивлялась), устроился сверху, раздвинув ей ноги коленом (неутомимый приятель уже снова был почти готов), закинул ее руки за голову и прижал кисти к постели. А потом, вместо того, чтобы вздрючить как следует, принялся целовать лицо, шею, зарываясь носом в тяжелые черные волосы, будто ныряя за полог ночной мглы… Ощущая аромат ее белоснежной кожи, слушая, как она постанывает в ответ на мои ласки…
— Пожалуйста, пожалуйста… Сделай это… Дай мне его… Не мучай, не мучай… — подалась ко мне бедрами, стараясь если не поймать член, то хотя бы потереться о него.
Я не стал тянуть и погрузился в ее лоно, словно наполненное густым горячим медом, и она тут же стиснула мою плоть внутри себя, потом облегченно выдохнула. Будто тонула, а я протянул ей руку и спас от гибели.
Мы любили друг друга долго. Малинка словно околдовала меня, куда только подевалась уверенная деваха, оседлавшая мужика и почти все сама сделавшая. В постели лежала нежная трепетная девочка, и я невольно смирял свой пыл, двигался медленней, прикасался бережнее, ласковей. Когда я последний раз вел себя так с не-девственницей?.. Сейчас и не мог бы по-иному, разве что Малинка сама попросила б. Но она после той мольбы ничего не говорила, только тихонько постанывала, да еще с готовностью подставляла губы для поцелуев и целовала меня без разбора: шею, подбородок, плечи, все, до чего могла дотянуться.
Под конец я все-таки ускорил движение, девчонка задышала чаще, содрогнулась подо мной, глухо застонав сквозь сжатые зубы. Еще несколько мгновений, и мое семя выплеснулось, смешалось с ее медом. А потом мы оба заснули.
* * *
Проснулся я от тревожного ощущения чужого взгляда. Еще не открывая глаз наощупь натянул покрывало на Малинку, уютно устроившуюся у меня под боком. После взглянул в ноги нашего ложа. Там стояла девушка, обнаженная, с веревкой, свитой из разорванной простыни, на шее.
