— А если бы... Нет, ничего.
— Вы хотели что-то сказать?
— Вам показалось.
— Нет, не показалось, и я знаю, что вы имели в виду.
— Что же?
— Одно слово.
— Какое?
— Хронда.
Она вздрогнула. Это был страх.
— Не бойтесь, прошу вас. Мы оба — лишь двое посторонних, которые знают это, — понятно, кроме вашего мужа и команды доктора Соуви.
— Что вы знаете?
— То же, что и вы.
— Не может быть. Это тайна.
— Я не говорил этого слова никому, кроме вас. Я знал, что вам оно известно.
— Как вы могли узнать? Вы понимаете, чем рискуете?
— Я не рискую ничем, потому что мои сведения столь же легальны, как ваши. С той разницей, что я знаю, от кого вы их получили, а вы не знаете, откуда получил их я.
— Разница не в вашу пользу. Так откуда вы узнали?
— А сказать вам, откуда узнали вы?
— Вы ничего не знаете! — она вся дрожала.
— Я не могу вам сказать. Не имею права.
— Но вы уже сказали...
— Не больше того, что сказал вам ваш муж.
— Откуда вы знаете, что это он?
— Никто из правительства, кроме премьера, не знает. Премьера зовут Моррибонд. Просто, не так ли?
— Но каким образом? Подслушивание?
— Не думаю. Не было нужды. Просто он должен был вам сказать.
— Не думаете ли вы, что я...
— Нет. Он сказал именно потому, что вы бы никогда не потребовали. Он хотел вам дать что-то, что имело для него высшую ценность.
— Значит не подслушивание, а психология?
— Да.
— Который час?
— Без двух минут два.
— Не знаю, что станет со всем этим. — Она смотрела в окружающий мрак. Тени ветвей, плоские и четкие, дрожали на посыпанной гравием дорожке. Казалось, что тени неподвижны, а дрожит земля. — Мы здесь уже скандально долго, — сказала она. — Вы не догадываетесь, почему?
— Начинаю догадываться.
— Тайна, которая... Которая сделает это, уже не тайна за минуту до... часа ноль. Может быть, мы перестанем существовать. Вы это тоже знаете?
— Знаю. Но не этой же ночью!
— Именно этой.
— Однако еще недавно...
— Да, были кое-какие сложности. Но теперь их нет.
Она почти касалась его груди. Говорила, не видя:
— Он будет молодым. Он в этом уверен.
— Ну да, конечно.
— Не говорите ничего, прошу вас. Я не верю, не могу верить, хотя и знаю... Это словно не взаправду, так не бывает. Но теперь уже все равно. Никто не может этого отменить, никто. Или я увижу его молодым, таким, как вы сейчас, или... Реммер говорил, что возможно скольжение, я опять стану ребенком. Вы последний человек, с которым я говорю перед этим.
Ее трясло. Он обнял ее. Как бы не осознавая, что говорит, пробормотал:
