Дежурные по стране | страница 72
— Что же делать-то теперь? — перебил Вася.
— Стайки чистить, — отрезал Иван.
Весь оставшийся день Вася мучился, не зная, с чего начать работу на своём участке. На свежем деревенском воздухе его энтузиазм начал улетучиваться, ведь одно дело — загореться какой-нибудь идеей, произнести в запале красивые речи и совсем другое — претворить задуманное в жизнь. Он знал «для чего», но не имел ни малейшего понятия «как». И тут Вася вспомнил Мальчишку, который предупреждал, что в начале пути, скорей всего, будет много трудностей, которых не следует опасаться.
Вечером Вася позвонил приятелю.
— Здорово, Лимон. Ты хотел купить мою иномарку. Не передумал?
— Нет.
— Отдам её за сто пятьдесят кусков. Нахожусь в восьмидесяти пяти километрах от города по синегорской трассе. Деньги нужны завтра. Спросишь у деревенских, как найти Ивана Молотобойцева; они покажут.
— Yes, of course. Пока.
— Бывай.
Братья Молотобойцевы парились в жарко натопленной бане. Городская грязь и сомнения выбрасывались из Васи вон. Хлебный дух, — заполнивший парилку после того, как Иван поддал парку из ковшика, доверху наполненного домашним квасом, — чудодейственным бальзамом умастил сердце студента экономического факультета. И Вася, не имея ни сил, ни желания сопротивляться накатившему блаженству, отрёкся от города и присягнул деревне. Когда братья, орудуя берёзовыми вениками, подобно удалым казакам на джигитовке, по очереди отхлестали друг друга, Вася перестал сдерживать чувства и, окатив себя холодной водой, пробасил:
— Всё! К чертям собачим учёбу! Фуфайку мне! Фуфайку, дедовскую рубаху с косым воротом, галифе и сапоги хромовые! Сегодня, братан, пить будем! Гулять до зари и душу рвать! Расчехлить гармонь, гитару к бою! Хотя нет! Не надо ни гитар, ни гармоней! Петь будем, просто петь!
После бани братья Молотобойцевы пили водку. Они степенно закусывали «её родимую» салом с прослойками, ядрёными огурцами из кадки и строганиной, разжижая всю эту «сухомятку» наваристым бульоном из курицы, зарубленной гостеприимными хозяевами в честь приезда городского родственника.
— Вот что, Люда, — обратился Вася к хозяйке, опрокинув в организм шестую стопку и занюхав её душистой головой Ивана. — Скажи-ка мне, какая проблема стоит перед вашим селом в данное время.
— Муженёк мой дорогой к стопке часто стал прикладываться, — затараторила Люда, обрадовавшись возможности почесать язык и излить душу. — Ты бы хоть, Вася, повлиял на него, чёрта рыжего. Опуститься ведь недолго. Вон — хоть Стёпку Плошкина возьми, за три месяца мужик скурвился. Я Ване всегда Смирнова Димку в пример ставлю, а он и слышать о нём не хочет, говорит: «Хапуга — твой Димка, я ему рожу набью». А он, Плошкин, уже и машину купил, и сына в город пристроил.