— Циник, — бросил Магуров.
— А ты — нытик и хлюпик. Они тебя послали, и ты сразу руки опустил. Что ты так моего цинизма испугался? Не надо уподобляться святошам, которые от страха за свою нравственную чистоту шарахаются от зла, равно как и от добра. Интеллигенция пропитана этим пороком, как торт — кремом. Она хочет отсидеться за крепостными стенами, когда страна гибнет. И белый флаг выбросить не желает, и выйти к народу не хочет, и впустить его к себе не соглашается, потому что в грязи замараться боится. А я вот в форме нациста ходить не страшусь. По фигу мне, с кем общаться. Мне и с академиком, и с грузчиком одинаково приятно. И с плохим, и с хорошим человеком дружбу водить буду. Буду делать добро, а думать — о зле. В убийцу, вора, насильника мысленно перевоплощусь, чтобы изучить технологию зла, его первопричины и следующие шаги, чтобы ничему не удивляться, ничего не бояться и успешно бороться. Если знаешь болезнь досконально, найдёшь противоядие. Не знаешь, страшишься её — неминуемо заразишься.
— Докатились, Лёха, — вздохнул Магуров. — Мне иногда кажется, что наша дружба только на боли за Россию держится. По-моему, таких разных людей, как мы, объединяет только страна. Только о ней и говорим. Скандалим, ругаемся, спорим только из-за неё. Ведь есть же ещё девчонки, вечеринки и прочее.
— Я с тобой полностью согласен. Девчонки, вечеринки, водка — это тоже Россия. Россия, в которой мы будем отдыхать от трудов праведных. А Шанхай, фашисты — это Россия, в которой мы будем работать.
— Помнишь, как я у Волоколамова девчонку увёл? — задал вопрос Магуров.
— Увёл и увёл.
— Нет, ну вы посмотрите на него. И он туда же. А если у тебя уведу?
— Так у меня пока никого нет, — пожал плечами Левандовский. — Так-то я не против.
— Наградила же судьба друзьями, — посетовал Магуров. — Один другого хлеще. Хорошо, очень хорошо. Тогда вот что… «500 дней» Явлинского выведут Россию из кризиса.
— Ложь! — взорвался Левандовский. — Это тебе Волоколамов напел?! Наглая ложь!
Магуров лёг на кровать и, подложив руки под голову, изрёк:
— Так и знал, что Россия — это диагноз. Ему пять стодневок политика дороже, чем любовь к женщине. Ненормальный… Мы все — ненормальные.
— Яша, ты чего? Обиделся что ли? Сам посуди. Явлинский — мужик хороший, только он…
— Мужик, — перебил Магуров. — Обыкновенный мужик, дубина ты стоеросовая. А я тебе о девчонках, о девчонках говорю.
— Не понял.
— Ты дурак или как?
— А ты, ты, ты, — от обиды и непонимания начал заикаться Левандовский, — ты воспользовался мной, чтобы сбежать из Шанхая.
