Евроремонт | страница 7

А потом в магазинах кончилась еда. Этому почесаловцы удивились так сильно, что перестали ходить на митинги и смотреть в ящик, а к зиме впали в спячку.

Пока они спали, им пришла из других городов продовольственная помощь, и ее съели при разгрузке рабочие железнодорожной станции.

Почесаловцы спали.

Это может показаться странным – ведь не медведи же, прости господи! Но это, во-первых, как посмотреть, а во-вторых: за столько веков борьбы со стихийным бедствием этим, с лужей, столько было истрачено сил, столько похерено народной смекалки, которой славны меж других народов почесаловцы, что даже удивительно, как же это они раньше не заснули!

Чернели окна, белел под луной снег.

Иногда только от воя окрестных волков просыпался какой-нибудь особо чуткий гражданин, выходил на берег зловонной незамерзающей, подступившей уже к самым домам лужи и, мочась в нее, бормотал, поеживаясь:

– А при коммунистах-то – поменьше была.

1992

Двадцать лет спустя, лысеющий пимен, я шел, уже не помню зачем, из Барнаула в Сыктывкар и вдруг вздрогнул, обнаружив себя в знакомом пейзаже.

Да, это был Почесалов. Со всей несомненностью указывали на это тысячи милых сердцу мелочей; главным же образом – родной горком КПСС с неизменной колоннадой и ласково сиявшей на солнце табличкой с двуглавым петушком и надписью “Администрация”.

Петеля задумчиво драил какой-то азиат; другие азиаты колупались рядышком в клумбе, и я понял, что я попал.

“Ты ли это, славный Почесалов?” – спросил я, пытаясь унять волнение сердца. “Ну, я”, – ответило мне эхо. “Как ты жил эти годы, город-герой?” – спросил я. “Какая на хер разница”, – ответило эхо.

И я остался.

Ибо нельзя же, чтобы новейшая история Почесалова канула в лужу неопознанной! Чтобы краеведы не вешали мемориев на местах новой внезапной славы, чтобы дети не писались от страха у школьной доски, что забудут какую-нибудь, не в добрый час, веху, чтобы народы мира не вздрагивали ежечасно от счастья, что живут снаружи.

Короче – вот вам.

“Почесаловцы спали”… – заканчивал я некогда первую часть своей правдивой летописи. И проснулись они однажды – от голода. И, поднявшись, вышли на берег лужи в рассуждении: чего бы такого поесть?

А очень кстати вернулся в это время из заморских краев один образованный (он у них один такой и был). Приехал, встал на родном крылечке, прокашлялся и начал нездешние слова говорить, про экономику.

А с экономикой в Почесалове сложилось при коммунистах очень благополучно: выплавка чугуна стояла по обочинам лужи такая, что мир дуба давал! Пшеницу же почесаловцы, по местной традиции, растили в Канаде силами самих канадцев.