Евроремонт | страница 53

Супруга, всхлипывая и из последних сил напевая “Варшавянку”, уже писала срочную телеграмму в Подольск.

Старичок приехал к полудню.

– Что ж ты наделал, ирод?! – с порога закричала на него Елена Павловна. – The Great October Socialist Revolution!

– Чего? – в ужасе переспросил старичок.

Елена Павловна только замахала руками. В комнате, сидя в кресле со стопкой валокордина, осунувшийся Игнат Петрович бормотал что-то из переписки Маркса с Лассалем. Старичок, вздохнув, почесал розовую лысинку.

– Дозировку не рассчитал, – признался он наконец. – Передержал. Теперь уж. – и развел окаянными руками.

– Верни! – закричала тогда Елена Павловна. – Lenin died in nineteen twenty four! – Верни все как было! Сейчас же!

– Хорошо, – покорно согласился старичок. – И тебя, что ли, тоже?..

– Да!

– Не желаешь, стало быть, помнить? – осторожно уточнил старичок.

В ответ Елена Павловна звонко спела ему "Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка!..” и разрыдалась на плече.

– Деньги – товар – деньги, – откликнулся из кресла Игнат Петрович.

– Ясно, – вздохнул старичок. Он ласково погладил женщину по седым волосам и тихо разрешил:

– Забывай.

К вечеру того же дня староверы ушли из-под притихших окон и шумною толпой откочевали обратно к музею Ленина и там начали расклеивать листовки с требованием добиваться от дерьмократов расследования по делу о похищении двух коммунистов-ленинцев.

А Игнат Петрович с Еленой Павловной живут между тем и по сию пору – там же, на своей квартире. Живут хорошо, мирно; только каждое утро, встав ото сна, спрашивают друг друга:

– Ты кто?

Памяти М. Зощенко

Народ теперь не тот, что при коммунистах. Он из мрака, можно сказать, вышел. Культурный уровень у него теперь другой и сознание, об чем говорить, сильно изменилось. Примером чему следующая поучительная история.

Как-то под Рождество, а может, не под Рождество, а на День Конституции, дьявол его знает, пошел я по надобности в “Металлоремонт”: у меня ключи потерялись.

Соседи стали нервные в процессе реформ и засобачили во внешнюю дверь замок. Боятся людей. Зимой с мусорным ведром в одной рубашке выскочишь – и прыгаешь потом на холодке как блоха, пока не сжалятся. Прямо сказать, плохо без ключей.

Ну, я и выпросил у соседа. Он сказал: я хотя и опасаюсь давать вам свой ключ, потому что человек вы довольно ненадежный, но на полдня – нате.

А в будке сидит бодрый гражданин с напильником. Давайте, говорит, вашу железку, я ее сейчас в два счета. И правда, очень скоро высовывает мне обратно через окошечко совершенно готовые ключи. По полштуки, говорит, с вас за железку, заходите еще.