Кестрел считала, что Арин — кто-то, кто низко пал.
Она не могла спросить, правда ли это, так как помнила, насколько резко он ответил, когда она поинтересовалась, почему его выучили на кузнеца. Этот вопрос казался ей вполне невинным, однако он ранил Арина.
Она не хотела причинять ему боль.
— Как ты научился играть в «Клык и Жало»? — спросила она. — Это валорианская игра.
Он заметно расслабился.
— Было время, когда геранцы с удовольствием отправляли корабли в вашу страну. Нам нравился ваш народ. И мы всегда восхищались искусствами. Наши моряки давно завезли на полуостров карточки «Клыка и Жала».
— «Клык и Жало» — игра, а не искусство.
Он изумленно скрестил руки на груди.
— Как скажешь.
— Я удивлена, что геранцам чем-то нравились валорианцы. Я полагала, что вы считали нас неразумными варварами.
— Дикими созданиями, — пробормотал Арин.
Кестрел была уверена, что ослышалась.
— Что?
— Ничего. Да, вы были совершенно бескультурными. Ели руками. Развлечением для вас было наблюдать, кто и кого убьет первым. Однако, — он встретился с ней взглядом и тут же отвел глаза, — вы славились и еще кое-чем.
— Чем? Что ты имеешь в виду?
Он покачал головой и снова сделал тот непонятный жест, подняв ладонь и взмахнув ею в воздухе у виска. Затем он сплел кисти рук вместе, разнял их и стал перемешивать карточки.
— Ты задала слишком много вопросов. Если хочешь ответы, тебе придется выиграть их.
Теперь он не выказал ни намека на рассеянность. По ходу игры он не обращал внимания, когда она пыталась спровоцировать его или рассмешить.
— Я видел твои проделки на других, — сказал он. — Со мной они не сработают.
Он победил. Кестрел ждала, нервничая и гадая, испытывал ли он такие же эмоции, когда сам проигрывал.
Его голос прозвучал неуверенно:
— Ты сыграешь для меня?
— Сыграть для тебя?
Арин поморщился и произнес более решительным тоном:
— Да. То, что я выберу.
— Я не возражаю. Просто… меня редко просят.
Он встал из-за стола, просмотрел содержимое полок вдоль стен и вернулся с нотной тетрадью. Кестрел взяла ее.
— Это музыка для флейты, — сказал Арин. — Возможно, тебе понадобится время, чтобы переложить ее на рояль. Я могу подождать. Например, до нашей следующей игры…
Кестрел нетерпеливо взмахнула тетрадью, чтобы заставить его замолчать.
— Это не сложно.
Он кивнул и сел на стул, что стоял дальше всех от рояля, у стеклянных дверей в сад. Кестрел была рада этому расстоянию. Она опустилась на табурет перед инструментом и пролистала партитуру. Язык заголовка и нотаций был геранским, страницы пожелтели от возраста. Кестрел поместила тетрадь на пюпитр, дольше необходимого разглаживая бумагу. Ее пальцы охватило возбуждение, будто она уже окунула руки в музыку, но это ощущение было огранено по краям металлическим кружевом страха.
