Она испытывала отвращение.
Кестрел достала ноги Плута из фонтана и опустила их на плиточный пол.
Глаза Плута были полузакрыты, зрачки ярко блестели.
— Высуши их.
Кестрел поднялась.
— Ты никуда не уходишь, — сказал Плут.
— Мне нужно принести полотенце.
Кестрел радовалась предлогу уйти отсюда, уйти куда угодно и не возвращаться.
— Твоя юбка подойдет.
Не выдать лицом свои чувства теперь было сложнее. Кестрел наклонилась и вытерла подолом платья ноги Плута.
— А теперь смажь их маслом.
— У меня нет масла.
— Ты найдешь его под плиткой с изображением бога гостеприимства. — Плут указал на пол. — Нажми на край, и она поднимется.
В тайнике оказались склянки, покрытые десятилетней пылью.
— Они есть в каждом геранском доме, — сообщил Плут. — На твоей вилле — тоже. Вернее, на моей. Как видишь, тебе нет нужды оставаться здесь против воли. Ты можешь вернуться домой.
Кестрел нанесла масло на ступни Плута и размазала его по шершавой коже.
— Нет. Мне там ничего не нужно.
Она почувствовала тяжесть взгляда на своей склоненной голове и руках, скользящих по его ногам.
— Ты делаешь это ради Арина?
— Нет.
— А что ты ради него делаешь?
Кестрел выпрямилась. Ее ладони были жирными. Она вытерла их о юбки, не заботясь о том, что брезгливость была по крайней мере одной из вещей, которые Плут хотел увидеть.
Зачем, зачем ему это?
Кестрел обернулась, чтобы уйти.
— Мы не закончили, — сказал Плут.
— Закончили, — ответила Кестрел. — Разве что ты хочешь увидеть, насколько хорошо отец научил меня драться без оружия. Я утоплю тебя в этом фонтане. Если не смогу, то буду кричать достаточно громко, чтобы привлечь внимание каждого геранца в этом доме и заставить их гадать, что за человек их предводитель, раз валорианская девушка так легко нарушила его самоконтроль.
Кестрел пошла прочь, а Плут не последовал за ней, хотя она чувствовала на себе его взгляд до тех пор, пока не завернула за угол. Она нашла кухни, самое людное место в доме, и некоторое время стояла у огня, прислушиваясь к лязгу котелков. Она не обращала внимания на удивленные взгляды.
А потом начала дрожать, от ярости в той же мере, что и от всего остального.
Рассказать Арину.
Кестрел отмахнулась от этой мысли. Чем Арин поможет?
Арин был черной шкатулкой, спрятанной под гладкой плиткой. Крышкой люка, открывшейся под Кестрел. Он был не тем, кем она его считала.
Возможно, Арин знал, что это или нечто подобное произойдет.
Возможно, он даже не стал бы возражать.
