Коридор, по которому они стремглав пролетели, напоминал галерею современной живописи: Гамильтон, Хокни, Вишневский — словом, отражавшая экстравагантные вкусы Элисон мешанина из работ американских, английских и шотландских художников. В самой кухне висел только один холст в позолоченной раме, на котором были изображены пасущиеся среди лесистых холмов овцы — дань консервативным пристрастиям Джона.
— A-а, Кэт. Привет, садись сюда. — Джон встретил ее улыбкой, поцелуем и стаканом красного вина.
Отодвинув стул, он усадил ее за уже накрытый для ужина стол. Из духовки доносился соблазнительный сырно-мясной запах, как нельзя более соответствующий тонкому аромату кьянти.
Катриона удивленно взглянула на Элисон.
— О чем мне не догадаться? Ей-богу, вы оба выглядите весьма загадочно.
— У меня будет ребенок! — с жестом фокусника объявила Элисон. — Да-да, в самом деле. У меня уже три месяца беременности!
Катриона на некоторое время лишилась дара речи. Она в растерянности переводила глаза с Джона на его жену и обратно, пока наконец не обрела способность говорить.
— Правда? Но как же — почему же вы не знали? О Господи, да это замечательно! Вы уверены?
Элисон от восторга захлопала в ладоши.
— Разве это не удивительно? Нет, я еще не вполне уверена. Как и ты, я никак не могу поверить — но милейший человек, доктор Форбс, со своим стетоскопом и сканером утверждает, что все-таки я беременна.
Перешагнув через стул, Джон занял место напротив Катрионы.
— Интересное место эта клиника по лечению бесплодия. Сверхскоростное обслуживание: не прошло и полутора часов, как мы туда вошли, а уже ожидаем ребенка. — Его широко поставленные серо-зеленые глаза излучали ликование. — Мне даже не пришлось сдавать сперму в пробирку.
— Эта перспектива больше всего сердила и пугала Джона, — прокомментировала Элисон и, потянувшись, потрепала мужа по волосам. — Бедняжка, он упустил свой единственный шанс на законном основании пустить слюни над порнографическими журналами.
— Неужели вам пришлось бы это делать? — проявила свою неосведомленность Катриона. — Но как же ты все-таки могла не знать, что беременна, Элли? Ведь ты уже несколько месяцев только и занималась тем, что вычерчивала свои графики и диаграммы! Это невероятно!
— Это был коварный замысел, чтобы выжать из меня все соки, — пошутил Джон, подмигнув жене. — Личное изобретение Элли — способ удержать мужа на стезе добродетели. Изнурять его до такой степени, чтобы он уже не мог сопротивляться. А теперь все ее уловки вышли наружу. Оказывается, она беременна уже целую вечность! Наконец-то я смогу спокойно спать по ночам!
