— Правильно ли я понял, Фелисити, что вчера вечером Катриона была у вас в гостях? — забавляясь, с улыбкой поинтересовался Хэмиш. — Чем же провинились бедные Мелвиллы, что их не пригласили на это пиршество веселья и забав?
— Вот уж кого никак нельзя назвать бедным, так это вас, Хэмиш, — без тени раскаяния отозвалась Фелисити. — Кстати, если память мне не изменяет, вы были у нас всего недели три назад. Правда, боюсь, что наше скромное угощение нельзя даже сравнивать с этими гастрономическими изысками, — она махнула рукой в сторону уставленного деликатесами стола. — Здесь, пожалуй, больше икры, чем ее загружают на яхту королевы на весь карибский круиз!
И в самом деле, посреди стола в ледяном гнезде красовалась огромная хрустальная чаша, доверху наполненная крошечными черными шариками — теми самыми, что стоят двадцать фунтов за унцию, как будто компания действительно собралась на первоклассном круизном лайнере, а не на продуваемом ветрами пятачке. Рядом громоздились чудовищных размеров блюда с креветками, омарами и истекающим розовым соком гигантским ростбифом, уже нарезанным тонкими ломтиками.
— Мне кажется, я уже вижу клешню, которая машет лично мне, — прошептала Катриона, вскользь улыбнувшись Хэмишу.
— Разве это не восхитительно? — вздохнула Фелисити. — Вы развращаете нас, Хэмиш. Я уже и не помню, когда в последний раз ела омара.
— А как вам удалось устроиться в такой близости к финишу? — осведомился Дональд, как следует глотнув шампанского. — Это самое привилегированное местечко. Разве вы член клуба?
— Нет, не я. Сам я предпочитаю держать своих лошадей на стене, в рамах. Желательно, чтобы они были нарисованы Стаббсом или Маннингом. Но Минто — член клуба. Он регулярно ездит на охоту, не так ли, Минто?
— Да, сэр, — пробормотал из-за плеча хозяина похожий на печального черного ворона дворецкий. — Когда обязанности позволяют.
— Он содержит в конюшне двух лошадей, — продолжал объяснять Хэмиш. — Видите, как хорошо я ему плачу.
— Да, сэр. Прошу прощения, — смущенно покашливая, пробормотал дворецкий и удалился, поскольку с другого конца площадки его позвала Линда.
— Я слышала, что вас назначили попечителем Национальной галереи, Хэмиш, — вставила Фелисити. — Брюс прямо-таки позеленел от зависти. Он удостоился такой чести только в Галерее изящных искусств.
— Боюсь, это зависит не от того, кто больше понимает в искусстве, а от того, у кого туже набит денежный мешок. Человек, который соглашается быть попечителем, должен быть готов к тому, что ему постоянно будут выкручивать руки, — с несвойственной ему самокритичностью вздохнул Хэмиш.
