— Меня, чтобы не выполнять своё обещание. Не нужно будет с судьёй договариваться. Просто меня тут зарэжут, а в реале я сойду с ума. Упекут Витю Сугроба в психушку — и дело закрыто.
— Что ты говоришь! А меня? — недоумевал ассистент.
Виктор пожал плечами.
— Наверное, много знаешь лишнего, да.
— Вах, чего я знаю лишнего? — рассмеялся Юшечкин.
Виктор никак не мог уцепиться за кончик нити узелка, который уже почти распутался. Проклятые меминженеры Бурлакова изменили не только облик и говор путешественников, а ещё и напихали псевдопамяти. Поэтому, вместо мыслей о Бурлакове и его связи с Малыгиным и профессором Воздвиженским, в голову лезли дурацкие мысли о торговле курагой, шашлыке из молодого барашка и красавице Лейли.
И тут фатумиста осенило. Он резко обернулся к ассистенту и гортанно спросил:
— Слушай, дорогой, что ты говорил о последней гипотезе профессора? Про отражение материи на саму себя, да? Скажи, дорогой, я денег дам!
Юшечкин тут же отреагировал, будто только что прервал разговор:
— Ну да. Изменение истории влечёт за собой изменение нашего мира, мамой…
— Значит, хистусилителем можно воздействовать и на наш мир?! — перебил Виктор, от волнения заговоривший почти без акцента.
Холодов расхохотался, в смехе его послышались истерические нотки:
— Ты спрашивал, для чего тебя нужно ухайдакать в финитуме, дорогой? Да потому что об открытии профессора знали только два человека — сам автор и ты. Бурлаков допросил Воздвиженского и понял, что хистусилителем можно менять реальный мир, да. И теперь он может перестроить мир под себя, сделаться императором или диктатором. Или договориться с Малыгиным, двинуть его в президенты хистусилителем и получить тёплое местечко в советниках! Да отсохнет мой язык, если я сказал неправду!
Юшечкин подскочил и закричал в ответ:
— Да наш реал и без того уже превратился в мемориум! Виртуальные национальные проекты, президенты-шоумены, несуществующие стройки, в которые вкладывают реальные деньги. Мнимое величие страны, у которой нет ни производства, ни сельского хозяйства. Мы уже давно живём в выдуманном мире и сами превратились в прошляков!
Виктор и ассистент стояли друг против друга, непроизвольно делая кавказские жесты руками, и было похоже, будто два темпераментных кавказца, скажем, аварец и лезгинец, выясняют, чья нация более арийская. Они были настолько увлечены беседой на повышенных тонах, что не обратили внимания, как на улицах тихого русского городка, куда они попали, начался хаос. Впрочем, жителям города, а, может, и всего пропоса, выясняющим принадлежность к вятичам или кривичам, было не до двух горячих кавказских парней.
