— Из лагеря? — спросил он.
Наверное, эти бланки заполнялись для бывших заключённых. Холодов осторожно кивнул.
— В третью бригаду направляетесь?
— Ага. — Виктор порадовался, что в графе «Бригада назначения» он поставил цифру три, вспомнив объявление на казарме об обмене жёнами.
— Тогда почему вы здесь ошиваетесь, когда ваши товарищи работают?! — немедленно вскипел «кожанка». — Обратно в лагерь захотелось? Я вам могу впаять ещё по пятку лет!
— Не надо, господин… товарищ… э-э-э… начальник, — залепетал Юшечкин, решив поучаствовать в разговоре. Виктор толкнул его ногой, но «кожанка» уже спрашивал:
— Какой ещё господин?! Мы что, при капитализме живём? Издеваешься?!
— Извините его, товарищ, — вмешался Виктор, спасая болтливого напарника. — Он контуженный. На него в лагере сосна упала, когда мы план перевыполняли.
— Он бы меня ещё вашим благородием назвал! — неостроумно ответил «кожанка», но его юнгштурмовцы дружно захохотали. Но парень нахмурился, и хохот тут же оборвался.
— Быстро дуйте в свою казарму и скажите дежурному, что товарищ Синицын, то есть я, вам по три наряда вне очереди дал.
Виктор, мысленно перекрестившись, быстрым шагом, чуть не срывающимся на бег, рванул к выходу. Вслед за ним засеменил ассистент, понявший, что нужно помалкивать. Возможно, профессор прав, и существуют какие-то божественные силы в мемориумах отрицательных порядков, потому что напарников никто не стал сопровождать. Только неугомонный Синицын крикнул вслед:
— Сами дорогу найдёте?
Виктор, сделав страшные глаза Юшечкину, крикнул в ответ:
— Так точно, товарищ Синицын!
Холодов, завернув за угол казармы, подождал нерадивого напарника, и путешественники что есть мочи рванули в ближайший лесок, не разбирая дороги. Перепрыгивая через многочисленные расстрельные рвы, пустые баки из-под гексогена и зарина, противогазы с выбитыми стёклами, Виктор думал, что он сделает с Бурлаковым, когда вернётся в реал из погружения. О том, что нужно искать Малыгина, путешественники уже и думать забыли. Да и где его тут найдёшь, в этом огромном трудовом лагере, где обычные граждане загнаны в казармы, разбиты на трудовые бригады и трудятся за скудную пайку, которой бы заключённый Бухенвальда побрезговал.
Полковник, словно прочитав мысли Холодова, ту же вышел на связь:
— Витя, приём! Приготовьтесь к перемещению.
— Знаешь что, Бурлаков! — заорал Виктор на весь лес. — Если ты решил меня подставить!..
— Малыгин переместился в нацистский пропос, — невозмутимо продолжил Бурлаков. — Вы там его тёпленького и возьмёте.
