– Так, Слава? – всматривался в лицо юноши Бендер.
– Да, подарил… – виновато и тихо проговорил молодой Лоев.
– И, конечно, без спроса у отца, – констатировал Балаганов.
– Почему… – замялся школьник.
– А потому, – строго сказал Бендер. – Так, ребята, все. Пройдите к машине, вас развезут по домам. А ты, Слава, останься…
– Зачем? – насторожено спросил даритель натюрморта отца своей симпатии.
– Мне надо поговорить с тобой.
Когда группа школьников вышла к машине, Бендер строго глядя на Славу, спросил:
– Подарил Лене натюрморт без разрешения папы?
Мальчик помолчал и тихо ответил:
– Да…
– А папа твой искал, искал его и до кражи вашей квартиры и после кражи, и вынужден был нарисовать по нашей просьбе натюрморт, благодаря своей художественной памяти. Твой папа талантлив, а его сын… – «вор» хотел сказать Остап, но воздержался.
Слава всхлипнул и промямлил:
– Не говорите папе, что я…
– Не говорить? Как же не говорить, куда исчез его натюрморт?
– Я сознаюсь… скажу ему, что я… – лепетал школьник.
Балаганов хотел что-то сказать, но Бендер остановил его жестом руки.
– Все это можно допустить, Слава, – прошелся по комнате Остап. Потом подошел вплотную к Славе и, глядя ему в глаза, спросил:
– А как быть с молочником?
– С двумя чашечками? – не удержался Балаганов.
– Да, молочник с чашечками, Слава?
– Вы знаете?! – вскричал мальчик, отступая к двери.
– Знаем, знаем, – преградил путь к выходу школьника Балаганов.
– Унес это ценнейшее ювелирное изделие, которое так ценил твой папа из родительской квартиры! – громко произнес Бендер.
– В обмен на велосипед! – также громко сказал Балаганов.
– Я не хотел, не хотел, простите, простите! Отпустите меня… – с плачем опустился на стул Слава. – Это папа Лены уговорил меня на обмен, когда он увидел натюрморт, простите… – уже громко плакал школьник и его плач переходил уже в рыдание. – Умоляю, не говорите папе… не говорите… – рыдал мальчик.
Бендер и Балаганов молчали, слушая раскаяние Славы, затем Остап сказал:
– Хорошо, успокойся, Слава, не скажем твоему отцу, перестань плакать. Обещаем, что не скажем, так, Шура?
– Да, да, Слава, не скажем, – подошел к мальчику Балаганов и положил руку на плече его.
– Но для этого, – помедлили Остап, – для этого, – повторил он. – Садись за стол. Вот тебе бумага, ручка с чернильницей и, напиши все, как было с натюрмортом, а как потом и обменял молочник…
– С двумя чашечками, – вставил Балаганов.
– Обменялся с отцом Лены Клюевой на велосипед. Пиши, умник, иначе это станет известно не только твоему папе, но и всей школе, – предупредил мальчика Остап.
