– Да, каким образом, Адам Казимирович? – задал вопрос и Балаганов.
– Еще не знаю, что сказать… – пожал плечами Адам. – Надо, наверное, связаться с уголовниками, я думаю… – неуверенно ответил он.
– А есть ли у вас знакомые эти самые уголовники, а по-простому, воры?
– Здесь нет. В Москве и Арбатове знавал таких. А здесь нет у меня знакомых из таких. В Черноморске нашел бы…
– Таких, нам не надо, нужны здешние, которые обворовали Лоева. Иногородние нам не нужны, друзья-товарищи.
– Конечно, не нужны, командор, – подтвердил Балаганов.
– И еще, думаете, органы: милиция, ОГПУ с этим Доменко не знают местных воров? – заходил по комнате Бендер. Разве у них нет стукача из уголовного мира?
– Конечно, есть, Остап Ибрагимович, – согласился автомеханик.
– И я знаю, что у легавых и этих гэпэушников всегда есть сексоты, командор.
– Вот именно, детушки-искатели. Думаете гэпэушники и тот же следователь Доменко не прошерстили своих осведомителей?
– Еще как, командор.
– Несомненно, Остап Ибрагимович, – согласился Адам.
– Ну, вот… Может какой-нибудь не профессиональный вор, а какой-то случайный, которому подвернулась добыча. Сосед или знакомый рисовальщик, его жены… Родители детей, которые дружат с детьми Лоева, знакомые жены на работе… – рассуждал Остап. – Видите, сколько может быть вариантов установления личности вора?
– А может следователь Доменко все эти версии уже проработал, Остап Ибрагимович?
– Да, командор, а мы будем стучать в уже отворенную дверь. – отметил Балаганов.
– Правильно, Адам Казимирович, и вы, Шура. Надо узнать, что известно по этим вопросам следователю. А уж потом прикинем наши варианты.
Как и предполагали компаньоны, Доменко уже достаточно опытный в сыскно-следовательской работе, в разговоре с Бендером сообщил, что он допросил жену Лоева, которая работала медсестрой в больнице, ее знакомых, соседей Лоева. Короче, из всех вариантов, перечисленных Остапом, не было не одного не проработанного гэпэушником.
– А кто знал о сказочной ценности этого молочника? – спросил Остап.
– Кроме Лоева никто, так утверждает обокраденный, – ответил Доменко. И даже его жена, как он говорит, не знала о ценности этого изделия. Он хранил его, как утверждает рисовальщик, для своего морального художественного удовлетворения.
Никаких других сведений Бендер от гэпэушника не получил.
Когда Лоев пришел в контору «Доларх», чтобы узнать, когда откроется музей археологии, Бендер его спросил:
– Ну что, милиция нашла украденное у вас?
