А потом он не мог не думать о них.
Она делала его таким же одержимым сексом, как и она сама.
Она провела рукой сзади по своей шее, поднимая конский хвостик, потом начала сгибать и поворачивать плечи и шею, затем взглянула на часы. Десять тридцать. Габриэль помог ей снять куртку повара просто потому, что действительно наслаждался, раздевая ее, и поднял ее блокнот, который был заполнен каракулями и заметками. В правом верхнем углу Габриэль увидел свою Розу. Джоли окружила ее сердечком, снова и снова обрисовывая ручкой один и тот же контур, пока не продавила бумагу. Увидев сердечко, он чуть помедлил, затем захлопнул блокнот и вручил его ей.
Мгновенно сбросив собственную куртку, он вышел вместе в Джоли в переулок, преследуемый самыми грязными мыслями.
Например, о том, как взять ее в свои объятия и целовать так долго, чтобы потом хватило сил выдержать интенсивность работы в обеденное время.
Или о том, как во время поцелуя прижиматься бедрами к ее бедрам, потому что от возбуждения ему безумно хотелось прикоснуться к ней. И затем…
– Спасибо, – радостно сказала она, прежде чем он успел дотронуться до нее. – Это было чудесно.
Ууу. Видишь? Как раз в то самое время, когда его мысли счастливо сосредоточились только на сексе, она что-то произнесла и закружила вихрем все его чувства. Как после этого мужчина может думать о работе?
– Позволь мне убраться с твоего пути и не мешать тебе во время обеда. Тем более что мне все равно надо встретиться с Даниэлем Лорье.
Его руки замерли на полпути. Ему даже показалось, что она вывернула ему на голову одну из тех наполненных льдом ванн, что стояли в его кухне.
– Тебе надо что?
– Встретиться с Даниэлем Лорье. Знаешь его? Он работает в Le Relais d’Or.
Она смотрела удивленно, будто не могла себе представить, что кто-то не слышал о Даниэле Лорье.
– Конечно, знаю, – с раздражением ответил Габриэль. – Лея Лорье – в некотором смысле моя кузина. Его жена. – Он выделил слово «жена». Мужчина не может быть чересчур осторожным. Женщины всегда считали Даниэля весьма соблазнительным. Когда он бывал на телевидении, то ведущие едва не облизывали его вместо его тарелок. Однако он держался с нежной и забавной твердостью, будто повторял: «Я женат». У Габриэля же всегда появлялась надежда, что симпатичная телеведущая могла бы влюбиться в него самого достаточно сильно, чтобы выдержать больше месяца, но каждый раз его глупое сердце было растоптано. Чертовски самодовольный счастливо женатый Даниэль. – Я помог ему сохранить кондитерскую кухню, когда на его плечах внезапно оказался целый ресторан после смерти отца Леи.
