Совсем молодым Пешель приехал в Россию по приглашению блистательного князя Куракина и вот теперь дослужился до высокого чина статского советника. Это радостное событие и было формальным поводом для нашей пирушки.
В молодые годы доктор был весьма легкомысленным и влюбчивым. Шалуны – лицеисты складывали анекдоты о его похождениях, на что он, впрочем, не обижался. Как выяснилось, Пешель хорошо запомнил самый день открытия Лицея, хотя было это почти что тридцать лет назад.
– Поступил твой поэт в знаменитый Лицей двенадцати лет в числе первых тридцати мальчиков. Хотя документы говорят, что эти тридцать лучше других выдержали экзамены свои, но все-таки особенными знаниями похвастать они не могли, учителя на это жаловались. Преподавание наук в лицее, как и все внутреннее устройство его, имело особенный характер. Уравненный в правах с русскими университетами, он не походил на сии последние уже по самому возрасту своих питомцев, но, с другой стороны, в высшем, четвертом курсе лицея преподавалось учение, обыкновенно излагаемое только с университетских кафедр. Таким образом он соединял в себе характеры высших и средних учебных заведений. Лицеисты в течение шести лет узнавали науки от первых начатков до философических обозрений.
– Как это звучит… величественно! – заметил я.
– В этом и заключался главный недостаток! – рассмеялся Франц Осипович. – Лицей был устроен на ногу высшего, окончательного училища, а принимали туда по уставу мальчиков от 10 до 14 лет, с самыми ничтожными предварительными сведениями. Им нужны были сначала начальные учители, а дали тотчас профессоров, которые притом сами никогда нигде еще не преподавали. Не разделив их по летам и познаниям на классы, их посадили всех вместе и читали, например, немецкую литературу тому, кто едва знал немецкую азбуку.
– Для Лицея отведен был огромный, четырехэтажный флигель дворца со всеми принадлежащими к нему строениями. Этот флигель при Екатерине занимали великие княжны: из них в 1811 году одна только Анна Павловна оставалась незамужнею. На тридцать мест в Лицее оказалось куда больше желающих, – рассказывал он. – В итоге кому-то помогли поступить звучный титул: Александр Горчаков – Рюрикович! Шутка ли?! Кому-то – высокие чины родителей: отец Модеста Корфа – генерал; отец Аркадия Мартынова – директор департамента народного просвещения, да и сам 10-летний Аркадий – крестник министра Сперанского. Родственники Вильгельма Кюхельбекера и Фёдора Матюшкина пользовались покровительством вдовствующей императрицы.
