Эстер: Так. На чем мы остановились? Ты построил график?
Ами: Конечно, госпожа учительница. Полдня потел…
Эстер: Что ж, прекрасно. Ты делаешь успехи.
Ами: Еще бы, с твоей‑то помощью!
Эстер: Не подлизывайся.
Человек-с-лопатой: На самом деле график содержал искусно встроенную ошибку — не слишком грубую, но в то же время требующую подробного разбора. То, что Эстер не обратила на это внимания, несколько обескуражило Ами: похоже, сегодня учительница была рассеянна намного больше обычного.
Эстер: Давай, пройдем следующую главу.
Эстер и Ами склоняются над тетрадью.
Человек-с-лопатой: Самым трудным для обоих было избежать соприкосновений, так, словно между ними стена. Но в том‑то и дело, что никакой стены не было, а потому и упереться в нее не представлялось возможным. Таким образом, проклятый локоть будто висел в воздухе, хотя и лежал на столе, и вся эта чушь вместе порождала неожиданное и неприятное напряжение в плече, вплоть до онемения.
Эстер принимается крутить плечом, затем то же движение повторяет Ами.
Человек-с-лопатой: Увы, неловкость не исчезала даже после этой вымученной разминки. Ведь существо проблемы заключалось отнюдь не в несчастных локтях, выставленных навстречу друг другу, как принюхивающиеся собачьи носы.
Эстер: Ты понял этот параграф?
Ами: В общем, да. Хотя есть парочка вопросов…
Человек-с-лопатой: Они старались вести себя, как ни в чем не бывало, но уже в этом «как ни в чем не бывало» была заложена такая вопиющая ложь, что не получалось ровным счетом ничего. Все силы уходили на поддержание видимости, на наблюдение за локтем, за плечом, за глазами, которые постоянно утыкались то в губы, то в руки, то в грудь, то в шею. Особенно за глазами: прежде они просто смотрели, теперь — трогали, гладили, целовали, словно жили сами по себе и не просто жили, но еще и вели себя с поистине бесстыдной наглостью.
Эстер(взглянув на часы): Ой! Уже четверть третьего! Мне нужно идти, а то Шошана будет беспокоиться.
Ами: Да, да, конечно, иди. Спасибо тебе огромное. До среды?
Эстер: До среды… (встает и отходит)
Человек-с-лопатой (насмешливо): Зачем ты вообще приходила, можно поинтересоваться?
Эстер: Зачем… действительно, зачем… вот зачем!
Решительно возвращается к Ами, склоняется над ним. Поцелуй. Затемнение. Луч света падает лишь на Человека-с-лопатой.
Человек-с-лопатой: Их рты помедлили, прежде чем стать одним ртом, она почувствовала на затылке его руку, и пронзительное, щемящее, чудное чувство вдруг вынырнуло внутри упругим светящимся дельфином и полетело по темным волнам, выпрыгивая из них, ахая в черноту и вновь вылетая на поверхность в ворохе сверкающих брызг. Вот зачем… вот… зачем… вот зачем…
