КАТЯ. Что папа?
ЛЮДМИЛА. Уговаривает потерпеть. Ходит за водой, таскает консервы, воюет с примусом. Говорит, что еще немного — и обедать будем в ресторане. Каждый вечер.
КАТЯ(обнимает Людмилу, целует ее.) Все, мамуль, я понеслась.
ЛЮДМИЛА. Ладно. А я пока буду вещи собирать. Начну с зимних. Чем бы ни закончилось — а складываться надо.
КАТЯ. Последнее китайское предупреждение: если что… Мой адрес вы знаете. (Уходит.)
Оставшись одна, Людмила открывает шкаф, достает дорожную сумку и начинает складывать одежду.
Входит Виктор. В руках у него несколько рулонов обоев и бутылка водки.
ВИКТОР. Привет! (Ставит бутылку на стол, около банки с помидорами.) Ух ты, музыка! Откуда?
ЛЮДМИЛА. Катя подарила.
ВИКТОР. Душно у нас…
ЛЮДМИЛА. Что ты хочешь? Полдня примус горел. Но картошка все равно полусырая.
ВИКТОР. Под водочку и такая сойдет.
ЛЮДМИЛА. Есть повод?
ВИКТОР. Сразу два! С какого начать?
ЛЮДМИЛА(смотрит на него с надеждой.) Не пугай меня.
ВИКТОР. Люда, все как нельзя лучше! Я только что с фирмой говорил…
Таинственная пауза.
ЛЮДМИЛА. Ну?!
ВИКТОР. Угадай, сколько?
ЛЮДМИЛА. Вить! Не зли меня!
ВИКТОР. Семьдесят!
ЛЮДМИЛА. Вить… Я… Хватит, да? Все, сил больше нет. Примус, ведра, свечки… Вить, ты гений. Честно, я не думала, что у тебя получится их до такой суммы дожать. Здорово! И себе квартиру получше найдем, и Кате останется…
ВИКТОР. Смотри. (Распаковывает один из рулонов, разворачивает, прикладывает к стене.) Нравится?
ЛЮДМИЛА. Очень. Только с обоями все-таки надо было подождать, вдруг комнаты будут нестандартного метража. Придется докупать… Или наоборот…
ВИКТОР. Какого — нестандартного? У нас тут все меряно-перемеряно. Эти — в спальню, а сюда, в большую, что-нибудь посветлее поищу. (Пауза.) Завтра — послезавтра и начну. (Пауза.) Ну что, за стол? Как-никак, праздник сегодня. Мир, труд, май! Вот за труд и выпьем, за начало ремонта.
ЛЮДМИЛА. Витя, ты что? Какой ремонт? Где?
ВИКТОР. Здесь.
ЛЮДМИЛА. Витя, ты помнишь, Таня про психбольницу рассказывала? Мне кажется, что у них есть для этого все основания. Зачем ремонт?
ВИКТОР. Затем. Чтобы они поняли, что это серьезно. Что я останусь здесь до тех пор, пока они не пойдут на мои условия.
ЛЮДМИЛА. Твои условия? Ты забыл, что ты тут не один. И пока не на капитанском мостике. Я не хочу больше слушать твой бред о кораблях и креветках!!!
ВИКТОР. Я об этом и не говорю. Успокойся, не собираюсь я покупать пароход.
ЛЮДМИЛА. Почему тогда… Зачем все это?
ВИКТОР. Дело не только в деньгах. Меня всю жизнь, как пешку, двигали, куда хотели. За меня все решали. Раньше выбора не было, теперь мой бюллетень из одной урны в другую бросают. Мусорную. Они нас не слышат. И слышать не хотят. Но в шахматах есть правило — если пешка доходит до последней линии, до края доски, она превращается в ферзя. Я сейчас — на предпоследней линии.
