Здравствуй, Катя! Как английский? Сдала?
КАТЯ. Пока не принимают.
СТАЛИНА ПЕТРОВНА. Учи… Сейчас без языка никуда.
ЛЮДМИЛА. Сталина Петровна! Только чтобы они там не напоздравлялись! Мы же на именины опаздываем.
СТАЛИНА ПЕТРОВНА. Людочка, не беспокойся! Горючего осталось — минут на пять. Далеко не улетят.
Виктор и Сталина Петровна уходят.
КАТЯ. Хорошо, что я вас застала!
ЛЮДМИЛА. Конечно, хорошо. Я тебя две недели не видела.
КАТЯ. Мамуль, ты у меня самая красивая! Платье — супер!
ЛЮДМИЛА. Слушай, не могу найти бабушкин кулон. Ты не брала?
КАТЯ. Брала.
ЛЮДМИЛА. Где он?
КАТЯ. В ломбарде. Хозяйка наехала — срочно бабки за квартиру! Мам, успокойся, выкуплю я его. Мне на днях зарплату дадут.
ЛЮДМИЛА. Кто тебе разрешил? Почему мне не сказала?
КАТЯ. А что, ты бы разрешила?
ЛЮДМИЛА. Но это же бабушкина память!
КАТЯ. Ну-у, началось… Кулон — это память. И квартира — это память. Вы поэтому ее продавать отказываетесь?
ЛЮДМИЛА. При чем здесь квартира?
КАТЯ. При том! Продали бы ее — и все.
ЛЮДМИЛА. Что — все?
КАТЯ. Отдали бы мне мою часть.
ЛЮДМИЛА. Какую это — твою?
КАТЯ. Я, кстати, единственная в этой квартире родилась. Самое что ни на есть коренное население. Имею право на свою часть наследства. И не понимаю, чего вдруг ты решила изображать из себя Раневскую. (Цитирует с пафосом.) «Здесь жили мои отец и мать… я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и, если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом…».
ЛЮДМИЛА. Да, я здесь выросла, и я люблю этот дом.
КАТЯ. Неправда! Ну, дед с бабой — допустим, сами строили. А вы с папой?
ЛЮДМИЛА. Не кричи! Давно скандалов не было. (Включает приемник.)
КАТЯ. В его Сиплодрычинск ты ехать не захотела, а в квартирной очереди вы какими были по счету? Три тысячи восемьсот подползающими? Вам просто некуда было деваться, вот и пришлось с родителями жить. Друг у друга на голове…
ЛЮДМИЛА. Да! Это я знаю, что такое четверо взрослых и ребенок в этой квартире. Это я знаю, что такое — тесно. А ты-то что? Когда ты подросла, мы уже тут были втроем.
КАТЯ. А когда маленькая была? Я все прекрасно помню. Как лежала в кровати и видела, что на кухне горит свет, потому что ты не идешь спать. Потом слышала папины шаги на лестнице и по звуку угадывала, что пьяный. Потом он долго ковырял ключом, а бабушка деду шептала — она думала, что шепчет! — «Опять Витька поддал!». Ты закрывалась с ним на кухне, ругалась и плакала. И думала, что все спят, и никто ничего не слышит… Про другое я вообще говорить не хочу…
