ОН(отвечает почти уверенно). Доброе утро, Вера.
ОНА. Костя, Вы не видели моих, ну, этих…
ОН. А-а… (Соображает, приподнимает одеяло на одной из кроватей, затем на другой, достаёт и протягивает Вере трусики.) А юбка? (В голосе слышна готовность продолжать поиски.)
ОНА. Спасибо, юбка есть. (Идёт в ванную.)
ОН. Вера, а Вы не помните, я в ресторане был в галстуке?
ОНА. Да, но потом Вы его сняли и связали розы, которые забрали у цветочницы.
ОН. Как — забрал?
ОНА. Наверно, хотели произвести на меня впечатление. Цветочница не возражала, но настаивала на пересчёте. Оказалось 25, а вчера было 25-ое. Вы сказали, что это судьба, и от неё нам не уйти, и заказали такси, чтобы ехать в гостиницу, хотя ресторан в этом же здании, на первом этаже.
ОН. Это я всё помню, а деньги, деньги я ей отдал?
ОНА. И не сомневайтесь. (Скрывается в ванной.)
Приглушенный голос диктора сменяется популярной песней-песенкой: «С добрым утром, с добрым утром и хорошим днём».
Внимание Константина концентрируется на руках, он подносит кисти ближе к глазам. На лице отражается работа отдела мозга, отвечающего за безопасность самого лица. Он достаёт из-под кровати пиджак, а из его бокового кармана записную книжку, перелистывает. Ничего не найдя между страницами, прячет обратно, ощупывает другие карманы пиджака, выворачивает карманы брюк. Звучащая жизнерадостная музыка не гармонирует с его озабоченно-расстроенным лицом. Механически надевает рубашку, засовывает ноги в туфли, озабоченность сменяется радостью. Он снимает туфель и достаёт из него пробку от бутылки с коньяком, стоящей на одной из тумбочек. Водворяет пробку в полупустую бутылку, ногу — в туфель. С раздражением выключает телевизор, вновь заговоривший про трудовые победы, и замечает на нём предмет своих поисков.
Пытается надеть на безымянный палец правой руки обручальное кольцо, которое не налезает на несколько отёкшую от выпитого конечность. За этим занятием его застаёт вышедшая из ванной Вера.
ОНА. Это Вы моё кольцо пытаетесь надеть, вот Ваше, оно было в мыльнице и чуть не провалилось в слив.
Без признаков торжественности они обмениваются обручальными кольцами.
ОНА. Почти, как в ЗАГСе. Вчера ещё были холостыми, а сегодня…
ОН. Никогда не считал моногамию достижением человечества. И потом, наличие института верных ленинцев предполагает существование ленинцев — не верных.
ОНА. Давайте Ленина не трогать, я на эту тему анекдотов не люблю. Должно же быть, хоть что-то святое.
