Будильник зазвонил в шесть. Сара придирчиво осмотрела гардероб и уже в третий раз подряд с особенным тщанием выбрала, что надеть: строгий, цвета морской волны костюм с золотыми пуговицами и накрахмаленная белая блузка. Для собеседования лучше не придумаешь, но к назначенному часу — семь вечера — на костюме уже появились отчетливые следы тяжелого рабочего дня.
Служебные помещения ИКБ находятся на Лоуэр-Темз-стрит, прямо у реки, в большой, современной архитектуры башне со зловеще поблескивающими окнами. Интерьер тоже выдержан в ультрасовременном стиле. В самом центре здания располагается крытый портик. Ничего, кроме стола дежурного, двух диванов и нескольких угловатых металлических скульптур, которые при приближении Сары, казалось, дружно принялись рассматривать ее, здесь не было. Неприветливый дежурный отправил ее на третий этаж.
Данте Скарпирато сидел в своем тускло освещенном кабинете, находившемся рядом с торговыми залами. Увидев Сару, он привстал. Стоял он с видом хозяина, совершенно неподвижно и прямо, твердо упираясь ногами в пол. Это был стройный, хорошо сложенный мужчина, вес которого, прикинула Сара, вполне соответствовал росту. Его темный костюм тоже был безупречен, равно как и немного выступающие из-под рукавов манжеты и черные, до блеска начищенные туфли. Не было в нем никаких следов усталости, а в одежде — даже малейших признаков неряшливости, что вообще-то не типично для маклеров, у которых позади остался двенадцатичасовой рабочий день. Все подогнано, все на пять с плюсом. Он подошел к Саре и протянул руку. Стало видно, что они совершенно одного роста.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Сара устроилась прямо напротив хозяина. Тот смотрел на нее неулыбчиво, непроницаемо. Выдержав неприятно затянувшуюся паузу, он спросил:
— Ну так что же вас привлекает в ИКБ? — Скарпирато отвернулся к экранам компьютеров, по которым бегали какие-то строчки, так что Саре пришлось обращаться к профилю. Время от времени он нажимал на клавиши, вызывая на экран новые картинки, и разговаривал с Сарой, продолжая заниматься своим делом, а ее словно бы и не замечая.
Саре была известна эта манера: демонстрируя равнодушие, заставляешь собеседника чувствовать себя просителем, домогающимся внимания хозяина. Старый фокус — психологические штучки. По правде говоря, она ожидала от этого человека большего, но в то же время следовало признать, что игру он вел неплохо; во всяком случае, ей действительно захотелось, чтобы на нее обратили внимание. Но через пять минут ей сделалось не по себе, а через десять она почувствовала нарастающее раздражение.
