Но он уже исчез в волнах. Крик замер у нее в груди. Минута, и он вынырнул, но уже дальше от берега.
— Какой идиотизм… — едва выговорила Патрисия, садясь на песок.
Зачем? Чтобы следить за ним. И что она подразумевает под словом «идиотизм»? Чье поведение — его или свое?
Кого она ругает? Его — за то, что он пошел плавать ночью? Или себя — за то, что бросилась за ним? А может быть, за то, что ее нет сейчас с ним рядом?
Как же ей хочется именно этого — оказаться с ним рядом. Ощутить, как струится по ее разгоряченному телу нежная морская вода. Прижаться к Брайану — и чтобы их не разделяло ничего, кроме тонкого слоя воды.
Такое чувство, что мне снова шестнадцать, подумала Патрисия. И я по уши влюбилась в самого прекрасного человека на свете и не в состоянии больше думать ни о чем другом.
Она застонала и легла прямо на песок, вцепившись руками в камни, чтобы преодолеть искушение и не броситься к нему.
Брайану редко случалось терять контроль над собой. Он научился сдерживаться, владеть своей болью. Обычно он был так занят, что просто не успевал подумать о себе. Лишь в свободную минуту на него накатывали печальные мысли и воспоминания.
Он плыл и плыл, все дальше удаляясь от берега, он сознательно доводил себя до изнеможения, думая, что физическая боль заглушит душевные страдания.
Но ничего не вышло.
Боль становилась сильнее. Думая о ее переживаниях, он вспомнил о своих, отчего на душе стало еще паршивее. Смирившись с тем, что этой ночью ему не будет покоя, он поплыл к берегу. Тут он и заметил Патрисию, распластавшуюся на песке. Одной рукой она прикрыла глаза.
Выйдя на берег, он встал и несколько минут смотрел на нее, пораженный ее красотой.
Ее тело было почти полностью закрыто шелковым халатиком — она бросилась спасать его, не успев даже накинуть на себя что-нибудь более подходящее. Но налетевший ветерок теребил легкую ткань, подчеркивая контуры ее тела.
Великолепного тела, которое она зачем-то скрывала бесформенной одеждой.
На цыпочках, стараясь не производить ни малейшего шума, Брайан почти добрался до того места, где лежали его шорты.
— Плавать в одиночку в это время суток крайне неосмотрительно.
От неожиданности он подпрыгнул.
— Тебя могла бы съесть акула, и никто даже не догадался бы, что случилось.
— Что ж, если бы меня сожрала акула, — Брайан натянул шорты, — ваши проблемы мигом решились бы. — Он застегнул ширинку. — Можешь открыть глаза.
— А я их и не закрывала.
Брайан почувствовал, что краснеет. Прямо как девушка-подросток!
