Чтобы расположить императора к своей персоне, Франсиско Ксавье вошел в столицу в облике нищенствующего монаха, надев на себя грязный дырявый мешок и подпоясавшись простой веревкой. В таком неприглядном виде он ходил по пустынным улицам Киото, рассчитывая вызвать у жителей столицы жалость к себе и интерес к своим проповедям. Но этого не произошло. Они не восприняли его обращения к ним, а внешний облик патера вызывал у них лишь чувство брезгливого отвращения. Пробыв в Киото одиннадцать дней, Ксавье вынужден был покинуть столицу, так и не добившись встречи ни с императором, ни с Асикага Ёситэру, юным сёгуном, ни с истинным правителем Нихон – советником сёгуна Хосокавой Харумато.
После этого всем иезуитам было предписано основательно изучить обычаи и нравы японцев, чтобы в будущем не попадать впросак, а в особенности тщательно следить за одеждой – жители Нихон, даже самые бедные, терпеть не могли грязь и неопрятных людей…
В сражении пауков наступил самый ответственный момент. Толстая самка паука с тремя полосами на спинке – две ярко-желтые и одна (ближе к голове) белая – победила всех своих соперников и вступила в бой с пауком-самцом немалых размеров, у которого характер и впрямь был самурайский. Только полоски у него были не поперек спины, а вдоль, и всего две, хотя и ядовито-желтые. Он тоже выиграл много схваток, бросаясь в бой без подготовки, – своего рода ритуального танца – нимало не заботясь о последствиях своего поступка, и все время выигрывал, вгрызаясь ядовитыми жвалами в тело противника.
Но с боевой самкой такие номера не проходили. Холодно поблескивая глазами, – их у нее было восемь – она встречала самца-самурая довольно неожиданно – мигом сплетала на его пути крепкую паутину. Паук пытался подобраться к ней и так, и эдак, но все время его встречали клейкие и очень прочные нити, готовые в любой момент сплестись в смирительную рубашку.
Такая тактика боя несколько озадачила паука, что сказалось на его быстроте. Со стороны даже могло показаться, что он начал задумываться, прежде чем совершить очередной лихой наскок на предполагаемую жертву. Зрители неистовствовали; на эту пару было заключено слишком много крупных пари, и каждый из любителей паучьих боев мечтал о том, что именно ему улыбнется удача. Комэ ди Торрес едва не поддался искушению поставить небольшую сумму на какого-нибудь паука, но все-таки сдержался, однако зрелище, от которого так и несло духом язычества, ему понравилось, и он был поглощен им всецело.
