Да, с этим человеком связаны почти все воспоминания его жизни. Так или иначе, но с самого детства Коррадо Прицци опекал Чарли. Незримый, он вершил судьбу паренька, направляя жизненную линию того в какую-то, только ему одному ведомую, сторону.
Память мгновенно вернула Чарли на двадцать девять лет назад. «Счастливый день рождения у меня»[2], — хмыкнул он. И действительно. Юбилей. Чарли очень гордился тем, что стал почти взрослым. Шутка ли — десять лет как-никак. Маленький взъерошенный паренек — но ему-то, точно, так не казалось — перебирал красивые яркие коробки с подарками. Завернутые в пеструю бумагу, перевязанные разноцветными лентами, они притягивали его с той силой, которая понятна каждому мальчишке, хоть раз оказавшемуся на месте десятилетнего Чарли Портено. Целая куча упакованных в картонные коробки чудес лежала на столе в гостиной их пятикомнатной квартиры в Бен-Сонхерсте.
Странно, как точно воспроизводит память некоторые особенно впечатляющие события человеческой жизни. Двадцать девять лет! А он помнит все с такой ясностью, словно и не было этих промелькнувших трех десятков.
Отец, веселый, улыбающийся, стоит рядом и наблюдает за тем, как сын оглядывает это невероятное богатство сияющими черными глазенками. Тогда еще Энджело был молодым и крепким. Щеки не распирала старческая одутловатость. Глаза не обрамляла сеть резких морщин, да и двигался он, пожалуй, побыстрее, чем сейчас. Но это — детали.
Чарли прикрыл глаза. Надо же, ему даже представилась та самая коробка. Серебристая, с красными полосами, перевязанная шикарной красной атласной лентой. От Крестного Отца. Дона. Коррадо Прицци. Отличная, тяжелая, сразу видно, что-то значительное, по-настоящему мужское.
Его руки нетерпеливо срывают обертку, крышку и… Он замирает от восторга. Да, ЭТО, действительно, отличная вещь. Поблескивая черно-синей вороненой сталью, мощный, бесстрашно-злобный, упрямый, как челюсть боксера-тяжеловеса, в ней покоился настоящий увесистый кастет.
У него даже перехватило дух. «Уаааоооо…» — только и смог прошептать он. Лучше этого подарка мог быть разве что пистолет — тайная мечта, но пока еще недостижимая. И вовсе не потому, что Чарли мал, просто, чтобы получить пистолет, нужно принять клятву.
Представлял ли он тогда сущность ритуала? Да нет, вряд ли. Хотя, собственно, Чарли этого точно не помнил. Но скорее всего, нет. Хотя, «омерту»-то всосал еще в утробе матери. Молчи и помни о смерти. К черту смерть! Ведь его оберегал Коррадо Прицци. Крестный Отец. Дон. «Так, так, так. А ты помнишь, ЧТО сделал в следующий момент? — спросил себя Чарли, и сам же себе ответил. Ну, конечно.» Продел пальцы в широкие, не по-размеру, кольца кастета и изо всех сил ударил в открытую ладонь другой руки. БАЦ! Боль оказалась гораздо сильнее, чем он ожидал. Но паренек испытал лишь радость, осознав, что это — взрослый кастет. Наверное, такой же, как носили мобстеры вроде Люки Брази. Или кто-нибудь покруче.
