Вернуться к работе не удалось: зазвонил телефон.
— Лэйни Вульф слушает.
— Я звоню, чтобы сказать, что ты сегодня прекрасно выглядишь, — раздался ласковый, интимный голос Джулиана.
— Чем могу быть вам полезной, сэр? — спросила Лэйни, заметив краем глаза, что Фрэн беззастенчиво прислушивается.
— Ты можешь уйти с работы в пять и вволю называть меня «сэр» у себя дома. «Спасибо, сэр!», «Было потрясающе, сэр!», «Я хочу еще, сэр!» и все такое прочее…
Воркующий голос Джулиана неожиданно вызвал у Лэйни раздражение. Что мешает ему заранее условиться о встрече? Почему она всегда должна была бежать к нему по первому зову и именно тогда, когда это устраивало его, а не ее? Лучше уж встречаться только по вторникам, как заведено! Почему, ну почему он так бессовестно пользуется ею?
«Потому что из вас двоих в браке состоит он, дура ты бестолковая», — зло сказала себе Лэйни.
— Боюсь, это не получится, сэр, — бесстрастно доложила она, с мрачным удовольствием видя разочарование Фрэн. — Что слышно насчет набросков?
— Лос-Анджелес, разумеется, настаивает на более стандартном подходе, — ответил Джулиан, меняя тон. — Прости, Лэйни. Ты и сама знала, что этим кончится. Их вкусы не меняются с 1938 года — и с чего им меняться? Прибыль решает все.
— Спасибо, Джулиан.
Лэйни повесила трубку, не дожидаясь продолжения. Любопытный взгляд Фрэн заставил ее низко склониться над наброском.
«Почему каждый разговор с ним доставляет мне столько разочарования?»
Она едва не произнесла это громко, но вовремя спохватилась и успела прикусить язык.
«Может, потому, что будущего нет ни у моей работы, ни у моей любви?»
Фэрил расплатилась и вышла из такси. Она поправила шарф и расстегнула верхнюю пуговицу длинного черного пальто, отметив, что руки не дрожат, несмотря на страх, за последние сутки ставший едва ли не привычным. В ту самую минуту, когда позвонила Шугар и объявила: «Сегодня!», страх надвинулся волной, но был решительно оттеснен.
По правде сказать, Фэрил только и делала, что прокручивала в памяти разговор в безукоризненно аккуратной кухне. В это утро она позволила убедить себя в том, о чем недавно не могла и помыслить. Не могла? Может быть, Шугар сумела заглянуть ей в душу и нашла там темный грязный угол?
Фэрил снова и снова принимала твердое решение позвонить и отказаться, объяснить, что никогда и ни за что не сможет пойти на такое… но что-то останавливало. Было время, когда она вот так же разрывалась между страхом и возбуждением, почти наслаждаясь тем, что совершает нечто запретное. Это было давнее чувство, но, оказывается, живучее.
