– Мы их извлекли, – сообщает доктор, даже не стараясь скрыть отвращение. Записав что-то в папке, он смотрит на меня с жалостью, как на раненое чудовище (возможно, так и есть). – Скажите, мисс Притчард, восемьдесят девять фунтов вас устраивают или вы хотите поговорить с нашим штатным диетологом?
Это не шутка.
И далеко не первая моя попытка.
Оскорбления поменяли полярность.
От большегрузного склада пончиков до ходячего скелета.
Восемьдесят девять фунтов означают, что я сбросила еще пять, пока была здесь.
– Вы сегодня не отвечаете на вопросы?
Я сжимаю виски и зажмуриваюсь. Высветленные волосы шуршат, будто сухая пшеница. Под веками, как в скороварке, закипают слезы.
– Я должна… была надеть корону… и помахать, – дрожащим голосом отвечаю я, смаргивая соленую влагу.
– Вам это вряд ли понравится. – Доктор вздыхает и, лязгнув стулом, встает. Сжав кирпично-красные губы, он листает папку, вытаскивает фотографию и подносит ее к моим глазам.
– Вы об этом не знали?
Я делаю жеманно-стервозное лицо и трясу головой. Нет, нет, нет, я не хочу это видеть.
– Ему не хватило питания, чтобы выжить. Поэтому и вид суховатый. – Доктор продолжает подсовывать фотографию, куда бы я ни повернулась.
Глаза обжигает боль каждый раз, когда я их закрываю. Снимок почти неразличим за жгучей пеленой.
– Вы не могли не знать о проблеме, – говорит доктор, разглядывая мое болезненное лицо, сухие волосы, шелушащуюся кожу и пустые ногтевые впадины. – Говоря откровенно, вы представляете, насколько были близки к смерти, когда попали сюда?
Я прокручиваю в голове временную шкалу симптомов, пытаясь восстановить всю картину, и рассеянно мотаю головой, потому что, если знать проценты, как знаю их я, цифры не сходятся.
– Хорошо, продолжим. – Доктор поворачивает мою голову к фотографии. Ему кажется, я упрямлюсь. Он вынимает из папки второй снимок и сует его мне под нос. – Вот что мы извлекли.
От рисового зернышка до шнурка, невольно думаю я. Ничего себе, как ты вырос.
– После очередной неудачи вы решились на крайний шаг? – риторически интересуется он.
Я не потерпела неудачу. Я просто нашла еще один способ, который не работает.
– Знаете, откуда он? – Доктор кивает на фото и проводит пальцем по рифленому телу.
– Из Мексики, – шепчу я.
– Из собачьих фекалий, если быть точным. – Его дальнейшая речь переполнена информацией. Он рассказывает о подпольных собачьих боях и о том, что перед смертью звери – совсем как люди – исполняют лебединую песню, опорожняя кишечник. Сносят золотое яичко. Вручают картельщикам прощальный подарок, который те упаковывают и отправляют через границу.
