— Торги проходили вчера днем, скорее всего его уже кто-то купил, — просто таки пропел ла-ан, заметив нехороший блеск в моих глазах добавил, — но я могу выяснить судьбу Вашего друга и попытаться уладить этот вопрос.
— Хорошо, тогда я жду, — уселась в кресло.
Я сидела в кресле, используя Доскол как трость, рассматривала ла-ана из-под опущенных ресниц, стараясь не попадаться за этим занятием. Красивое тело, смазливая мордашка, все это в чудесной упаковке — одежде. Скотина правда. Но кто без греха.
Он подошел к, похожему на стеклянный, шару, прикоснулся к нему и на некоторое время застыл с отсутствующим выражением лица.
— Вашего друга вчера продали почтенной Тимергардэ за приличную сумму, — заключил ла-ан.
— Нам это безмерно льстит, конечно, но что Вы можете предложить для его возвращения? — отчеканила я комиссарским тоном.
— Попробовать договориться об обмене Вашего друга на деньги возможно, но успех маловероятен. Можно так же решить этот вопрос через нашу судебную систему, — сказал Лаиентр.
— О! У Вас есть судебная система! Это просто чудесно! — я почувствовала почву под ногами, — ознакомьте меня с законодательством, регламентирующим правоотношения в данной сфере и порядок судопроизводства?
Лаиентр криво ухмыльнулся и, сверкнув глазами, поклонился.
— Вам принесут все необходимое в Ваши новые покои, моя почтенная гостья. А сейчас я вынужден Вас покинуть для переговоров с глубокочтимой Тимергардэ.
На деле меня вежливо препроводили в новую, шикарную, но по сути все равно камеру, где на столе меня ждала кипа бумагоподобных листов, исписанных мелким почерком. Вряд ли меня бы беспрепятственно отпустили на все четыре стороны. Да и без Клесса любая свобода в этом мире теряла свою ценность.
Как только дверь за моей спиной закрылась, меня охватила паника: умею ли я читать на их языке? Оказалось умею. Лучше бы не умела. По всему выходило, что до систематизации законов у них дело не дошло, есть только кучи разрозненных правил и судебной практики, ставшие законом. И судя по всему, мне приперли не самое нужное, а что сверху лежало. Хотела оценить красоту судебной системы — на, любуйся.
В ступоре я присела на диван и стиснула в руках палку, именуемую тут гордо Досколом.
— Фух, ну наконец-то, ты про меня вспомнила, я уже думал все, валяться мне теперь еще по диванам лет триста, — раздался раздраженный голос в голове, — ну что поговорим без свидетелей?
— Поговорим, — сказала я вслух.
— Отвечай мысленно, тут и у стен уши. Полностью мысли твои читать я не могу, а вот, что на поверхности — вполне.
